Чужак - Стивен Кинг (2018)

– Я имею в виду не судьбу в смысле предопределения, а бульварный журнал, где печатались разные истории о привидениях, НЛО и все в таком духе. Когда я был маленьким, мама читала мне некоторые рассказы. Мне особенно запомнилась одна история. Она называлась «Следы на песке». Там говорилось о молодоженах, которые отправились в свадебное путешествие в пустыню Мохаве. Поход с палаткой, романтика, все дела. И вот как-то ночью они поставили палатку в тополиной роще, а утром молодая жена проснулась, и мужа не было рядом. Она вышла из рощи, за которой уже начинались пески, и увидела его следы. Она его позвала, но он не ответил.

Ральф провыл, как в фильме ужасов: Оооооуу-ооооуу.

– Она пошла по следам. К первой дюне, потом ко второй. Следы становились свежее. Она подошла к третьей дюне…

– Потом к четвертой и пятой! – перебил его Ральф. – И она до сих пор бродит в пустыне и ищет пропавшего мужа! Билл, мне жаль прерывать твою увлекательную историю, но я, пожалуй, пойду съем кусок пирога, приму душ и лягу спать.

– Нет, послушай меня. На третьей дюне следы обрывались. На дальнем склоне, прямо посреди спуска. Обрывались – и все. Дальше был лишь нетронутый песок. С тех пор она его больше не видела.

– И ты в это веришь?

– Нет, я знаю, что так не бывает. Но дело не в вере. Это метафора. – Сэмюэлс попытался пригладить упрямый хохолок, а тот, разумеется, не послушался. – Мы шли по следам Терри, потому что это наша работа. Наш долг, если тебе больше нравится это слово. Мы шли по следам, пока они не оборвались в понедельник утром. Остались ли в этом деле загадки? Да. Мы их когда-нибудь разгадаем? Скорее всего нет. Если только вдруг не обнаружится новая информация. Иногда так бывает. Нам до сих пор неизвестно, что стало с Джимми Хоффой. Нам неизвестно, что стало с командой «Марии Целесты». Нам неизвестно, были ли у Освальда сообщники, когда он стрелял в Джона Кеннеди. Иногда следы обрываются, и приходится с этим жить.

– Но есть большая разница, – возразил Ральф. – Женщина в твоей истории о следах на песке может верить, что ее муж еще жив. Она может верить до самой старости. А когда оборвались следы Терри, он сам никуда не исчез. В конце цепочки следов, по которым шла Марси, обнаружился ее мертвый муж. Завтра она его хоронит. В сегодняшней газете был некролог. Как я понимаю, на похоронах будут только она с дочерьми. Не считая полсотни стервятников-репортеров за кладбищенской оградой, которые станут их фотографировать и выкрикивать свои вопросы.

Сэмюэлс вздохнул.

– Ладно, я еду домой. Про парнишку, угнавшего микроавтобус, я тебе рассказал – кстати, его зовут Мерлин Кессиди, – а остальное ты слушать не хочешь.

– Нет, подожди. Сядь, – сказал Ральф. – Ты рассказал мне историю, теперь моя очередь. Но это будет история не из журнала, где печатают всякие выдумки. Это история из жизни. Из моей собственной жизни. Это чистая правда.

Сэмюэлс снова уселся за стол.

– Когда я был маленьким, – начал Ральф, – лет в десять-одиннадцать, примерно в возрасте Фрэнка Питерсона, мама иногда покупала канталупы на фермерском рынке. Тогда я любил канталупы. У них был насыщенный, сладкий вкус, с которым арбузу не сравниться. И вот как-то раз мама приносит три или четыре штуки в авоське, а я спрашиваю: «Можно, я съем кусочек?» И она говорит: «Да, конечно. Только вычисти семечки в раковину». Про семечки можно было и не напоминать, потому что я знал, как чистят и режут дыни. Ты меня слушаешь?

– Да. Как я понимаю, ты сильно порезался?