Чужак - Стивен Кинг (2018)

– Мне бы хотелось верить в Бога, – сказала она, – потому что очень не хочется верить в то, что после смерти уже ничего не будет. Хотя это логично: раз мы приходим из небытия, то в небытие и уйдем. Но я верю в звездное небо над головой и в бесконечность Вселенной. В великое Там Наверху. Я верю, что в каждой горстке песка здесь, внизу, заключены бессчетные миры, потому что бесконечность работает в обе стороны. Я верю, что за каждой мыслью в моей голове, стоит еще дюжина мыслей, о которых я даже не подозреваю. Я верю в свое сознание и подсознание, хотя даже не знаю, что это такое. И я верю Артуру Конан Дойлу, который придумал Шерлока Холмса и вложил в его уста такие слова: «Если отбросить все невозможное, то, что останется, и есть истина, какой бы невероятной она ни казалась».

– Это не тот Конан Дойл, который верил в фей? – спросил Ральф.

Дженни вздохнула.

– Пойдем наверх и учиним безобразие. И тогда, быть может, нам обоим удастся заснуть.

Ральф охотно поднялся в спальню, но даже когда они с Дженни занимались любовью (за исключением момента оргазма, когда все мысли уносятся прочь), он постоянно ловил себя на мыслях о фразе Шерлока Холмса. Умная фраза. Логичная. Но можно ли перефразировать ее так: Если отбросить все естественное, то, что останется, и есть сверхъестественное? Нет, нельзя. Ральф не поверил бы ни одному объяснению, выходящему за рамки законов материального мира. Не только как полицейский детектив, но и как человек. Фрэнка Питерсона убил реальный, живой преступник, а не призрак из книжки комиксов. И что у нас остается, каким бы невероятным оно ни казалось? Только одно. Фрэнка Питерсона убил Терри Мейтленд, ныне покойный.

5

В ту июльскую ночь со среды на четверг луна взошла ярко-оранжевой и огромной, как гигантский тропический фрукт. Но ближе к утру, когда Фред Питерсон вышел на задний двор и вскарабкался на табуретку, на которую столько раз закидывал ноги во время воскресных трансляций футбольных матчей, луна превратилась в холодную серебряную монетку высоко в небе.

Фред набросил петлю на шею и подтянул узел так, чтобы тот лег сбоку под нижней челюстью, согласно инструкции из статьи в «Википедии» (снабженной наглядной иллюстрацией). Другой конец веревки он привязал к ветке черемухи, точно такой же, как за забором на заднем дворе у Ральфа Андерсона, хотя эта черемуха была старше и росла здесь с тех времен, когда американский бомбардировщик сбросил свой смертоносный груз на Хиросиму (поистине сверхъестественное событие для японцев, которые наблюдали за взрывом издалека и поэтому не испарились на месте).

Неустойчивая табуретка качалась у него под ногами. Он слушал стрекот сверчков, подставляя вспотевшие, разгоряченные щеки легкому ночному ветерку – прохладному и приятному после жаркого дня, в преддверии еще одного жаркого дня, которого Фред уже не увидит. Отчасти его решение покончить с собой, оборвав род Питерсонов из Флинт-Сити, объяснялось надеждой, что Фрэнк, Арлин и Олли ушли не слишком далеко. Возможно, он еще успеет их догнать. Но главной причиной была невыносимая мысль о том, что завтра утром ему предстоит хоронить сразу двух близких людей, чьим погребением занимается та же контора – братья Донелли, – которая организует похороны человека, виновного в их смерти. Фред понимал, что ему просто не хватит на это сил.

Он в последний раз оглядел двор и спросил себя, вправду ли хочет этого. Ответ был «да», и Фред без дальнейших раздумий отпихнул ногой табуретку, ожидая услышать треск ломающихся позвонков, прежде чем перед ним откроется тоннель света – тоннель, где в конце его встретит семья, и они все вместе уйдут к другой, лучшей жизни, в которой никто не насилует и не убивает невинных детей.