Алмазная колесница - Борис Акунин (2012)

Покачиваясь на мягких подушках наемного фиакра, самого лучшего, какой только нашелся в каретном сарае фирмы «Арчибальд Гриффин» (Отличные Лошади, а также Удобнейшие Экипажи на все случаи жизни с почасовой оплатой), Фандорин был очень доволен собой. Идея, заставившая его покинуть коллег в разгар важнейшего совещания, пленила титулярного советника своей простотой и несомненной исполнимостью.

Забрать О-Юми у злодея, да и дело с концом. Не слушать ее, не дать опомниться. Просто посадить в карету и увезти.

Это будет честно и мужественно, по-русски.

С самого начала следовало это сделать, даже когда Булкокс еще не угодил в злодеи. Какое отношение к любви имеют политические заговоры? Никакого. Наверняка О-Юми ждала от любимого именно такого поступка. А он раскис, утратил волю, погряз в унынии и жалости к себе.

По-хорошему, надо было одеться торжественным образом – фрак, цилиндр, крахмальная рубашка, как того требовала важность события, но не хотелось терять ни единой минуты.

Карета пронеслась по булыжным мостовым Блаффа, лихо остановилась у владения номер 129. Кучер, сняв шляпу, распахнул дверцу, и вице-консул медленно сошел на землю. Пригладил волосы, подкрутил щеточкой усы, несколько поникшие от ночных приключений, оправил сюртук.

Ну, с Богом!

Войдя в калитку, поневоле остановился – вспомнил о булкоксовых псах. Но свирепых церберов видно не было. Вероятно, днем их сажали на цепь.

Твердым шагом Фандорин пересек лужайку. Что О-Юми? Верно, еще спит, она ведь ложится после восхода…

Дотронуться до бронзового звонка не успел, дверь распахнулась сама собой. На пороге стоял важный лакей в ливрее. Титулярный советник протянул визитную карточку с двуглавым орлом:

Лишь накануне Сирота вручил ему целую стопку таких – свежеотпечатанных, еще пахнущих типографией.

– Мне нужно видеть достопочтенного Булкокса, по срочному делу.

Отлично знал, что Булкокс сейчас никак не может быть дома. Безусловно, ему уже сообщили о таинственном «самоубийстве» сообщника, и англичанин, конечно же, кинулся в Токио.

Эраст Петрович и следующую фразу приготовил: «Ах, его нет? Тогда прошу доложить о моем приходе мисс О-Юми. Спит? Придется разбудить, дело не терпит отлагательства».

Но Фандорина ждал сюрприз. Привратник как ни в чем не бывало поклонился, пригласил войти и исчез за дверью, что вела из прихожей налево, – по прежнему, неофициальному визиту вице-консул знал, что там расположен кабинет.

Не успел Эраст Петрович сообразить, что сие может означать, а из кабинета уж появился достопочтенный, собственной персоной. В домашней куртке, в мягких туфлях, то есть самого безмятежного вида.

– Чему обязан, мистер… Фэндорайн? – спросил он, глянув на карточку. – Ах да, мы ведь, кажется, знакомы.

Что за наваждение! Уже полдень, а труп Суги не обнаружен? Невозможно!

Обнаружен, но Булкокс, главный советник правительства, об этом не извещен? Исключается!

Извещен, но не переполошился? Абсурд!

И тем не менее факт оставался фактом: Булкокс предпочел остаться дома. Но почему?

Эраст Петрович скосил глаза в приоткрытую дверь кабинета и увидел, что в камине пылает огонь. Так вот в чем дело! Сжигает компрометирующие бумаги! Стало быть, еще как переполошился! Умный все-таки человек. И дальновидный. Почуял опасность!

– Что вы молчите? – досадливо поморщившись, спросил британец. – Что вам угодно?

Фандорин отодвинул достопочтенного в сторону и вошел в кабинет.

Но никаких бумаг возле камина не было, лишь горка сухих веток.

– Да что, черт подери, это значит?! – последовал за ним Булкокс.

Эраст Петрович неучтиво ответил вопросом на вопрос:

– Что это вы камин растопили? Нынче лето.