Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

Из всех нелепых человеческих представлений о ведьмах это было самым необъяснимым.

– Представь, когда кого-то неделями постоянно запугивают, пытают, морят голодом. Да эти несчастные поверят во что угодно, едва им намекнут на прекращение подобного ада. – Мэтью запустил пальцы в волосы. – Признания Агнес Сэмпсон не заслуживают доверия, но они доказывают, что ведьмы вмешиваются в политику. О том же говорит и король Яков.

– И тем самым нарушают завет, – заметила я.

Теперь понятно, почему шотландский король так яростно преследовал эту Агнес.

– Ты права. Галлоглас хочет знать, что́ нам теперь делать.

– А как ты поступил, когда… шестнадцатый век был твоей эпохой?

– Я не пытался избавить Агнес Сэмпсон от смерти. Она получила соответствующее наказание за преступление перед королевской властью. Конгрегация не могла ее защитить, поскольку это бы означало нарушение собственных правил.

Наши глаза встретились. Во мне сейчас боролись ведьма и историк, поставленные перед невозможным выбором.

– В таком случае тебе снова придется молчать, – сказала я.

Историк во мне одержал победу.

– Мое молчание обречет ее на смерть.

– А твое выступление в ее защиту изменит прошлое с непредсказуемыми последствиями для настоящего. Пойми, Мэтью: я тоже очень не хочу, чтобы ведьмы гибли. Но если мы начнем менять ход исторических событий, куда это нас заведет?

– Значит, мне снова придется выполнять в Шотландии роль наблюдателя. Однако на этот раз мое восприятие будет иным, – нехотя признался Мэтью. – Уильям Сесил велел мне возвращаться в Англию, чтобы затем собирать для королевы сведения о шотландских событиях. И здесь, Диана, я вынужден подчиниться его приказу. У меня нет иного выбора.

– Нам так или иначе придется возвращаться в Англию. Друзья Шампье встревожены его исчезновением и собираются начать поиски. Мы можем уехать отсюда хоть завтра. Филипп заранее предусмотрел такую возможность и все подготовил для нашего путешествия.

– Узнаю своего отца, – невесело рассмеялся Мэтью.

– Жаль, что нам приходится уезжать так рано, – вздохнула я.

Мэтью прижал меня к себе:

– Если бы не ты, мои последние воспоминания об отце так и остались бы кошмаром. Я бы запомнил жалкое, истерзанное подобие прежнего Филиппа. Нужно уметь принимать сладкое, приправленное горечью.

Все оставшиеся дни Мэтью с отцом проходили через ритуал прощания. Обоим он был вполне знаком: Мэтью не в первый раз покидал родные места. И все же этот его отъезд станет поистине уникальным: в следующий раз в Сет-Тур вернется совсем другой Мэтью, ничего не знающий ни обо мне, ни о будущем Филиппа.

Ну хорошо, взрослые умели держать язык за зубами. А вот как быть с Тома и Этьеном? Не разболтают ли мальчишки нашу тайну? Когда я поделилась своими опасениями с Филиппом, он сказал:

– Жители Сен-Люсьена привыкли к обществу манжасанов. Мы куда-то исчезаем, затем возвращаемся. Нас ни о чем не спрашивают, мы ничего не объясняем. Так было всегда.

Тем не менее Мэтью четко рассказал отцу о своих планах. Я подслушала их утренний разговор с Филиппом в сенном сарае, где они упражнялись на мечах.

– Перед возвращением в нашу эпоху я обязательно отправлю тебе послание. А ты будь готов отправить меня в Шотландию для укрепления семейных связей с королем Яковом. Оттуда мне надлежит поехать в Амстердам. Вскоре голландцы откроют торговые пути с Востоком.

– Мэтью, я это выдержу, – тихо сказал сыну Филипп. – А пока вы в Англии, я хочу получать известия о том, как протекает твоя жизнь и жизнь Дианы.

– Галлоглас будет извещать тебя обо всех наших приключениях, – пообещал Мэтью.

– Его послания – это одно, а получать весточки от тебя – совсем другое, – произнес Филипп. – И когда я услышу твои напыщенные речи, мне будет очень трудно удержаться и не выказать своего злорадства. Ведь теперь я знаю твое будущее. Но я и с этим справлюсь.