Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

– Разумеется, – с готовностью согласился Мэтью. – Твоя беременность будет незаметной еще несколько месяцев. Но Франсуаза и Пьер вскоре узнают об этом по твоему запаху, если уже не узнали. Хэнкок и Галлоглас – тоже. К счастью, вампиры обычно не задают вопросов личного характера.

Я негромко рассмеялась:

– Получается, я окажусь единственной, кто выдаст этот секрет. Ты и так сверхзаботлив, и по твоему поведению никто ничего не заподозрит.

– Не говори с такой уверенностью. Ты не знаешь пределов моей заботливости.

Мэтью накрыл наши руки другой своей рукой. Это было типичным проявлением заботы.

– Но если ты будешь трястись надо мной, люди очень скоро догадаются, – сухо согласилась я, проведя пальцами по его плечу. Мэтью вздрогнул. – Ты не должен вздрагивать, когда к тебе прикасается что-то теплое.

– Я дрожу совсем по другой причине, – сказал он и встал, загораживая огоньки свечей.

При виде его у меня зашлось сердце. Слыша мое неровное дыхание, Мэтью улыбнулся и повел меня в постель. Мы сбросили одежду на пол, где она превратилась в две белые лужицы, ловящие серебристый свет раннего утра.

Прикосновения Мэтью были легкими, как прикосновение пера. Он прослеживал малейшие изменения, происходящие в моем теле, не пропуская ни одного сантиметра нежной плоти. Но его холодное внимание не столько снимало боль, сколько усиливало ее. Каждый поцелуй был напряженным и неоднозначным, как и наши зарождающиеся родительские чувства. И в то же время слова, которые Мэтью шептал мне в сумраке задернутых занавесок, побуждали меня сосредоточить все внимание на нем. Когда я больше не могла ждать, Мэтью вошел в меня. Его движения были нежными и неспешными, как и его поцелуй.

Желая усилить наше соприкосновение, я выгнула спину. Мэтью находился во мне, даже внешне прижимаясь к моему лону. И в этот краткий миг, способный длиться вечность, отец, мать и ребенок были близки настолько, насколько могут быть близки трое существ.

– Всем своим сердцем, всей своей жизнью, – обещал он, двигаясь во мне.

Я вскрикнула. Мэтью крепко обнял меня и держал, пока я не перестала дрожать. Потом он принялся целовать все мое тело, начав с ведьминого третьего глаза, откуда он переместился к губам, шее, груди, солнечному сплетению, пупку и наконец достиг живота.

Мэтью смотрел на меня, качая головой, и вдруг по-мальчишески улыбнулся.

– Мы сотворили ребенка, – произнес он, продолжая удивляться.

– Да, сотворили, – ответила я и тоже улыбнулась.

Мэтью опустился к моим бедрам, немного раздвинул мне ноги, затем уперся одной рукой в мое колено, другой в бедро. Голову он опустил мне на живот, словно тот был подушкой, и удовлетворенно вздохнул. Замерев, Мэтью стал прислушиваться к тихому шелесту крови, которая теперь питала и поддерживала нашего ребенка. Уж не знаю, что именно он услышал, но он поднял голову, и наши глаза встретились. Мэтью улыбнулся, светло и искренне, после чего тихо оделся и вернулся к своему бдению в кабинете.

Сон не шел. Я лежала в тишине рождественского утра. В спальне по-прежнему было сумрачно. Не помогали даже свечи, оставленные Мэтью. Я ощущала спокойную силу, исходящую от любви, разделенной с другим существом. Я перестала быть одиноким метеором, несущимся сквозь пространство и время, сделавшись частью сложной планетарной системы. Мне предстояло научиться удерживать собственный центр гравитации, сдвинуть с которого меня постоянно пытались более крупные и мощные тела. В противном случае Мэтью, семья де Клермон, наш ребенок и Конгрегация могли сбить меня с курса.