Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

К нам подошел второй придворный. Лицо у него было оливкового цвета, а волосы – почти такими же темными, как у Мэтью.

– Здравствуйте, мастер Страда, – сказал Мэтью, слегка поклонившись.

Похоже, этому человеку мой муж симпатизировал намного меньше, чем первому.

– Она и в самом деле ведьма? – Страда с нескрываемым любопытством разглядывал меня. – Если слухи не врут, моя сестра Катарина была бы рада встретиться с ней. Катарина беременна, и беременность протекает с некоторыми осложнениями.

– Но Тадеаш – императорский врач. Ему как-то сподручнее наблюдать за ходом беременности, а потом и за рождением ребенка императора, – сказал Мэтью. – Или император охладел к вашей сестре?

– Император по-прежнему благоволит к Катарине, – ледяным тоном ответил Страда. – Только поэтому ее каприз должен быть исполнен.

– Вы уже встретились с Йорисом Хуфнагелем? С тех пор как его величество открыл подаренный вами запрестольный образ, Йорис только и говорит об этом триптихе, – сказал Тадеаш, меняя тему.

– Нет, нам он не попадался, – ответил Мэтью. – Император у себя?

– Да. Сейчас он рассматривает новое полотно мастера Спрангера. Очень большое и… с изрядным количеством подробностей.

– Очередное изображение Венеры, – насмешливо фыркнул Страда.

– Но эта Венера очень похожа на вашу сестру, – улыбнулся Гаек.

– Ist das Matthäus höre ich?[78] – спросил гнусавый голос в дальнем конце гостиной.

Все повернулись и отвесили глубокие поклоны. Я автоматически присела в реверансе. Как же мне разговаривать с императором? Я ожидала, что Рудольф заговорит на латыни, но никак не на немецком.

– Und Sie das Buch und die Hexe gebracht, ich verstehe. Und die norwegische Wolf[79].

Рудольф был невысокого роста, с непропорционально длинным подбородком и заметно выступающей челюстью. Полные мясистые губы, как у всех Габсбургов, еще сильнее выпячивали нижнюю часть его лица, хотя это отчасти уравновешивалось бледно-голубыми глазами навыкате и толстым приплюснутым носом. Многолетняя привычка вкусно есть и пить изысканные вина сделала тело императора грузным, однако никак не сказалась на его ногах, оставив их тощими. Рудольф заковылял к нам в красных с золотыми гербами туфлях на высоком каблуке.

– Ваше величество, я привел свою жену, как вы приказывали, – сказал Мэтью, делая легкий упор на слове «жена».

Галлоглас переводил слова Мэтью с английского на безупречный немецкий, как будто мой муж не мог сам говорить по-немецки.

Наше путешествие из Гамбурга в Виттенберг, а оттуда в Прагу показало мне, что Мэтью прекрасно говорит по-немецки.

– Y su talento para los juegos también[80], – с легкостью продолжил Рудольф по-испански, словно хотел заставить Мэтью говорить с ним без переводчика.

Император медленно разглядывал меня, так долго задерживаясь на всех округлостях моего тела, что мне ужасно захотелось в душ.

– Es una lástima que se casó en absolute, pero aún más lamentable que ella está casada con usted[81].

– Весьма печально, ваше величество, – резко ответил Мэтью, упорно продолжая говорить по-английски. – Но уверяю вас, мы обвенчались по всем правилам. На этом настоял мой отец. И моя избранница – тоже.

Это дополнение лишь заставило Рудольфа пялиться на меня с еще большим интересом.

Галлоглас пришел мне на выручку.

– Das Buch, – сказал он, шумно выкладывая на стол принесенный манускрипт Войнича.

Книга отвлекла внимание императора. Страда неторопливо развязывал тесемки, а Гаек с Рудольфом гадали, насколько ценным может оказаться этот подарок для императорской библиотеки. Когда же книгу окончательно развернули, в гостиной густо запахло разочарованием.

– Это что, шутка? – сердито спросил Рудольф, вновь перейдя на немецкий.

– Я не совсем понимаю смысл слов его величества, – сказал Мэтью, ожидая, пока Галлоглас переведет.

– Эта книга мне уже знакома! – раздраженно бросил Рудольф.