Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

– Конечно. Но Рудольф, как ни странно, продолжает считать тебя ничейной территорией. Захватывать новые земли – в его стиле. Он австрийский эрцгерцог, король Венгрии, Хорватии и Богемии, маркграф Моравии и император Священной Римской империи. Вдобавок он племянник испанского короля Филиппа. Габсбурги – алчное семейство, склонное к стяжательству и соперничеству. Чтобы получить желаемое, они не привыкли останавливаться ни перед чем.

– Знаешь, тетушка, Мэтью и так послушно исполняет твои желания, – мрачно произнес Галлоглас, когда я начала возражать. – Будь ты моей женой, я бы после первого же императорского подарка поспешил увезти тебя из Праги.

Учитывая щекотливость ситуации, мы отправились во дворец в сопровождении Пьера и Галлогласа. Три вампира и ведьма, естественно, привлекали к себе внимание. Я это чувствовала, пока мы шли к Большому залу, который Мэтью когда-то помогал проектировать.

Рудольф усадил меня рядом с собой. Галлоглас, как и подобает вышколенному слуге, встал за моим стулом. Мэтью и бдительного Пьера отправили на противоположный конец пиршественного стола. Случайному наблюдателю показалось бы, что Мэтью весело проводит время, окруженный шумными придворными дамами и молодыми людьми, которые стремились найти себе новый образец для подражания, поскольку император был, по их мнению, недостаточно отважен и безрассуден. Время от времени с той части стола доносились взрывы смеха, однако его величество даже не улыбался. Настроение императора оставалось мрачным.

– Но скажи, отец Иоганн, почему должно проливаться столько крови? – посетовал Рудольф, обращаясь к грузному мужчине средних лет, сидящему слева.

До рукоположения Писториуса оставалось еще несколько месяцев, но он, проявляя характерное для неофитов рвение, даже не пытался возражать против «отца Иоганна». Раз император обращается к нему как к священнику, так тому и быть.

– Потому что, ваше величество, ересь и безбожие до́лжно вырывать с корнем. Иначе они найдут себе новую почву и прорастут.

Глаза Писториуса под тяжелыми веками обратились на меня. Взгляд был испытующим. Мой ведьмин третий глаз мгновенно открылся, возмущенный грубыми попытками неофита завладеть моим вниманием. Это очень напоминало действия Шампье, пытавшегося выведать мои тайны. Я проникалась все большей неприязнью к колдунам с университетским образованием. Положив нож, я наградила Писториуса таким же испытующим взглядом. Некоторое время мы смотрели друг на друга. Первым не выдержал он.

– А вот мой отец считал терпимое отношение более мудрой политикой, – ответил Рудольф. – Ты же изучал еврейскую мудрость, их Каббалу. Иные священники и ее назвали бы ересью.

Острый слух Мэтью позволял ему слышать каждое слово, произносимое на нашем конце стола. Сосредоточенность мужа напомнила мне сосредоточенность Шарки, преследующей куропатку. Улыбка на лице Мэтью исчезла.

– Муж говорил мне, что вы, герр Писториус, врач.

Мой маневр не отличался изящностью, но сработал.

– Да, фрау Ройдон. Я врач. Точнее, был им, пока не перешел от спасения бренных тел к спасению душ.

– Отец Иоганн снискал себе славу искусного врача, когда в Европе свирепствовала чума, – сообщил Рудольф.

– Я был лишь исполнителем Божьей воли. Господь – единственный настоящий врачеватель, – скромно возразил Писториус. – Из любви к нам Бог сотворил много природных средств, чудесным образом воздействующих на наши несовершенные тела.

– Да, конечно. Помню, как ты советовал безоары в качестве средства от многих болезней. Когда La Diosa недавно хворала, я послал ей один из своих камней. – Рудольф одобрительно улыбнулся бывшему врачу.

– Камень вашего величества наверняка помог, – заявил Писториус и пристально посмотрел на меня.

– Да. La Diosa полностью выздоровела и прекрасно выглядит.