Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

Я последовала туда, куда вели ярко-красная и белая нити, думая, что они приведут меня к Мэтью. Но перед третьим глазом бешено замелькали образы и краски. Я падала, падала, падала, пока не опустилась на холодную подушку. Снег. Легкие наполнились холодным зимним воздухом. Я уже не была привязанной к столбу на ристалище Гринвичского дворца в хмурый майский день. Из конца мая, из конца XVI века я перенеслась в конец двадцатого. Мне четыре года или пять. Я лежу на спине на заднем дворике нашего дома в Кембридже.

И я вспомнила.

После обильного снегопада мы с отцом вышли поиграть. У меня на руках были темно-красные рукавицы с белой эмблемой Гарварда. Мы лепили снежных ангелов. Наши руки мелькали, не останавливаясь ни на секунду. Я заметила: если быстро двигать руками, белые крылья ангелов приобретают красноватый оттенок.

– Этот ангел похож на дракона с огненными крыльями, – шепнула я отцу, и его руки замерли.

– Диана, когда ты видела дракона?

У отца изменился голос. Я знала разницу между его обычным голосом с шутливыми интонациями и этим, совершенно серьезным. Отец хотел знать мой ответ. Правдивый, а не придуманный на ходу.

– Много раз. Больше по ночам.

Мои руки порхали все быстрее. Снег под ними менял цвет, становясь то зеленым и золотистым, то черным и красным, а то серебристым и голубым.

– Где это было? – спросил отец.

Он смотрел на вихрь снежинок, поднятых моими руками. Как живые, они кружились и подпрыгивали вокруг меня. Одна взлетела повыше и превратилась в изящную голову дракона. Снежинки растянулись, образовав крылья. Потом дракон стряхнул снежинки с белых чешуек. Он повернулся и посмотрел на отца. Отец что-то пробормотал и даже погладил дракона по носу, как будто они уже встречались. Из ноздрей дракона шел пар.

– Но чаще всего это бывает здесь. Внутри. – Я села на снег и показала, чтобы отцу были понятнее мои слова. Руки в рукавицах коснулись места, где находились ребра. Я чувствовала тепло ребер даже через толстые вязаные рукавицы и ткань куртки. – Когда ей нужно полетать, мне приходится ее выпускать. Внутри меня ей не расправить крылья. Там тесно.

Позади меня сверкала пара крыльев.

– Ты оставила после себя крылья, – все тем же серьезным тоном произнес отец.

Снова повалил снег. Дракониха поднялась в воздух. Моргнув серебристо-черными глазами, она поднялась выше яблони и стала таять. Каждый взмах крыльев делал ее все более призрачной. Мои крылья на снегу тоже тускнели.

– Дракониха не хочет брать меня с собой. И всегда быстро улетает, – вздохнула я. – Почему она так себя ведет?

– Может, ей нужно в другое место.

– Как вам с мамой, когда вы ходите в школу?

Мне было странно думать о родителях, ходящих в школу. Не мне одной – всем детям в нашем квартале, хотя большинство их родителей, как и мои, целые дни проводили в школе.

– Что-то вроде этого. – Отец сидел на снегу, обхватив колени. – Я люблю в тебе ведьму, Диана, – улыбнулся он.

– Она пугает маму.

– Ничего подобного, – замотал головой отец. – Мама просто боится перемен.

– Я старалась, чтобы про дракониху никто не знал, но, думаю, мама все равно знает, – мрачно сказала я.

– Мамы это умеют – узнавать то, о чем молчат дочери. – Отец посмотрел на снег. Мои крылья были едва видны. – А еще мама знает, когда тебе хочется горячего шоколада. Если мы сейчас пойдем домой, шоколад наверняка уже будет готов.

Отец встал и протянул мне руку. Я протянула свою, не сняв темно-красной рукавицы. Но даже через нее я чувствовала тепло отцовской ладони.

Короткий зимний день уступал место сумеркам, и я вдруг испугалась сгущающихся тенейм. Темнота наполнялась чудовищами и странными существами, наблюдавшими за моими играми.

– А ты всегда будешь держать меня за руку, когда на улице темнеет? – спросила я.

– Нет, – ответил он, покачав головой.

У меня задрожала губа. Я хотела услышать совсем другой ответ.