Ведуньи - Элизабет Ли (2021)

– Но я непременно что-нибудь придумаю, чтобы ты могла почаще к ним ходить, – говорит Дэниел.

– Тогда ладно.

– Ладно? Ты действительно хочешь у нас работать?

– Да. – Я смаргиваю слезы. Я стану дояркой. Буду жить на ферме вместе с Дэниелом и его отцом. Буду зарабатывать деньги. Буду помогать своим, но видеть их мне можно будет только по воскресеньям.

Дэниел наклоняется ко мне так близко, что я чувствую соломенный запах его кожи. Его теплые мягкие губы касаются моих губ, и весь мир перестает существовать. Остается только он.

А он, с трудом оторвавшись от меня, продолжает сидеть совсем близко, его склоненная голова касается моей головы, я чувствую на щеке его дыхание.

– Ну что, поехали? Почему ты медлишь? – говорю я. – Что-то холодно становится.

В колеблющемся свете очага

Бетт вышла им навстречу. Она была уже в шали и шляпке и явно собиралась идти домой.

– Ну что ж, – она одобрительно посмотрела на Сару, – теперь ты в этих одежках выглядишь так, словно в них и родилась.

– И как утка больше не хожу, – откликнулась Сара, и глаза ее весело блеснули.

Дэниел обошел повозку, чтобы помочь Саре слезть на землю, но она его опередила и спрыгнула сама. А Бетт, подойдя еще чуть ближе и быстро глянув на него и на Сару, тихо сказала:

– Я там еще одну юбку тебе на кровать положила. Запасную всегда хорошо иметь.

– Спасибо, – сказала Сара. – Как только смогу, я сразу же…

Но Бетт покачала головой и даже слегка нахмурилась:

– Нет. Это подарок в честь твоего прибытия. Ничего особенного. Я бы любой новой работнице что-нибудь обязательно подарила.

Впрочем, всем было ясно, что у любой другой работницы имелся бы хоть какой-то запас собственной одежды. Дэниел подавил мимолетное желание поцеловать Бетт, ибо она точно бы этого не одобрила, и возблагодарил Бога за то, что отец счел нужным подарить Бетт так много одежды из материного гардероба. Щедрость Бетт ни в коем случае не приведет к тому, что сама она голой останется.

– Ну ладно, пойду я. Нельзя же мне с вами всю ночь болтать, – сказала она. – А вы в дом ступайте.

На кухне в очаге пылал огонь, горели свечи, вкусно пахло жарким, однако тарелки были уже вымыты и убраны. Отец со своей кружкой сидел за столом, а Гэбриел стоял в дверях, уже надев шапку и собираясь уходить. Дэниел огляделся, пытаясь понять, как человек, пришедший сюда впервые, все это воспримет. В доме было, как всегда, уютно, и выглядел он вполне гостеприимным. Сара застыла в темном углу у порога; прочесть что-либо по выражению ее лица было невозможно. Дэниел нервно сглотнул. Надо взять себя в руки, думал он, все равно назад теперь хода нет.

– Входи, входи, девочка, – сказал Саре отец, и голос его прозвучал необычайно ласково. – Я знаю, в чужом доме всегда сперва не по себе бывает, но ты привыкай, теперь это и твой дом. Не смущайся.

Сара шагнула к нему и улыбнулась как бы всем сразу.

– Спасибо вам.

Дэниел ждал: вот сейчас отец или Гэбриел ее узнают, закричат… Господи, как же мучительно долго тянутся эти первые мгновения! Он не сводил с Сары глаз. Он видел перед собой обыкновенную девушку, доярку, ничем не отличающуюся от любой другой, но хорошо представлял себе, какой хаос света и тьмы бушует сейчас в ее душе, ибо и сам он тоже был во власти этого хаоса. Предостережения Бетт вертелись у него в голове. Он привел Сару в дом ее врагов, из-за него она оказалась в гораздо более опасном, чем прежде, положении. Вот сейчас они ее узнают, и тогда всему конец.

Он с ужасом ждал этого. Но ничего не происходило.

Гэбриел откашлялся, снял шапку и, вертя ее в руках, сказал: