Мудрость толпы - Джо Аберкромби (2021)

У ублюдков наверху были все преимущества – они были свежими, сытыми, сухими, располагались выше, да еще и за парапетом, – так что их требовалось ошеломить, затопить, завалить людьми, не заботясь о собственных потерях. Однако нельзя было и торопиться, иначе поскользнешься и упадешь, сшибая людей внизу. Или выдохнешься, и у тебя не хватит сил драться, когда ты доберешься до вершины. А его люди были и без того уставшими, а многие еще и больными. Переход от Керрагома, по оттепели, выдался дьявольски тяжелым. Один из худших, что он видел – а ему довелось повидать немало тяжелых переходов.

Раздался вопль, и с соседней лестницы кто-то свалился. Плоский Камень не обратил внимания. Тут уже ничего не поделаешь. Он сосредоточил взгляд на каменной стене перед своим лицом, прикладывая все силы, чтобы она двигалась быстрей.

Вскоре он уже тяжело дышал, но это была не первая лестница, на которую Плоскому Камню доводилось влезать, так что он знал свое дело. Спокойно и ровно, ноги одна за другой переступают по поперечинам, руки гладко скользят по боковинам. Впрочем, особо гладко не получалось – лестницы были сработаны не лучшим образом и не из лучшей древесины, наспех, как теперь делается все, так что он посадил себе несколько заноз. Но его ждет кое-что похуже заноз, если они не доберутся доверху в достаточном количестве. После того, как ты бросил на стены первых людей, твой долг перед ними – бросать новых и новых, пока вы не пробьетесь.

– Наверх, мать вашу! – ревел он, не обращаясь ни к кому конкретно. Его слышали и вверху, и внизу. – Давай, давай, давай!

Снова крики. На этот раз он не смог удержаться и не глянуть вбок. Соседняя лестница запрокидывалась; боец на самой верхушке с безумными от ужаса глазами цеплялся за пустоту; еще один уже падал, молотя руками и вереща во все горло. Плоский Камень уткнулся взглядом в стену перед своим лицом. Лезь, лезь. Спокойно и ровно.

И вдруг он оказался наверху. Перевалился через парапет и упал с другой стороны. Перед ним раскинулся Карлеон – холм, покрытый кривыми улочками и серыми крышами, с замком Скарлинга на вершине. Он вытащил из-за пояса секиру, перекинул щит со спины вперед. И вовремя: из окон здания в двадцати шагах от них засвистели стрелы. Одна ударилась в его щит, другая отскочила от шлема стоящего рядом воина. Еще одна нашла цель, и кто-то с воплем упал, врезался в кого-то еще, и оба свалились со стены в город, барахтаясь в воздухе.

Пылали пожары. Он чувствовал запах гари; клубы дыма вздымались в небо. В горле першило, так что не получалось отдышаться. Над головой летели горящие стрелы. Повсюду сражались, слышался лязг металла, его карлы потоком лились с лестниц на парапет, с мрачным упорством тесня защитников. Щиты скребли о щиты, сапоги скользили в крови, цеплялись за трупы.

– Да! – ревел Плоский Камень, потрясая секирой в северном направлении.

Там, поверх голов сражающихся людей, виднелась надвратная башня, откуда сбросили Стура. Где должна была находиться ведьма. Они уже захватили добрых тридцать шагов стены и понемногу теснили защитников все дальше.

– Дави их! Круши! Бей!

Какой-то бонд сидел, привалившись к парапету, без сомнения, мертвый, но Плоский Камень все равно раскроил ему голову секирой. У него не было шансов пробраться сквозь давку туда, где шла настоящая схватка – это будет позже, – но всегда хорошо, чтобы твое оружие было красным, лицо было красным, руки были красными. Это задавало тон тому, что должно было произойти позже.

– Бей мерзав…

– Вождь! – крикнул кто-то ему в ухо, хватая за плечо. – Вождь!

– Что там, мать твою растак? – заорал Плоский Камень, поворачиваясь.