Завтра может не быть - Анна и Сергей Литвиновы (2021)

Вообще по части защиты от террористов тут, в СССР 1959 года, дело обстояло довольно безалаберно. Должно пройти еще десять лет, до покушения Ильина на Брежнева, прежде чем «девятка» – Управление охраны КГБ – по-настоящему заработает. А в конце пятидесятых Хрущев разъезжал в открытой машине, свободно общался со случайными прохожими. Вот только неизвестно было заранее, куда он соберется поехать.

И сейчас, согласно сообщению Шаляпина, он наконец вознамерился посетить Большой театр.

Петренко устроился за фанерной перегородкой. Достал из чехла для контрабаса одеяло, расстелил, уселся. В тесноте – не в обиде.

* * *

В СССР не существовало дресс-кода по части посещения театра, даже Большого. Ходили на спектакли одетые кто в лес, кто по дрова. Впрочем, и выбор был невелик: вечерние костюмы и платья мало кто имел. Равно как не носили джинсов, кроссовок и шортиков, поэтому никому не пришло бы в голову на балет или оперу в подобном виде впереться. Впрочем, мужчины, собиравшиеся на представление, обычно украшали себя галстуком. Дамы и без театра практически по любому случаю выглядели просто и скромно. Хотя те, кто имел возможность и успевал по времени, обычно делали перед спектаклем укладочку и маникюрчик.

Варя тоже побаловала себя, тем более времени было пруд пруди. Не надо забывать также об обещании Петренко – они после акта отправятся в убежище для того, чтобы переместиться в свое время. Значит, надо, чтобы столица образца пятьдесят девятого года запомнила ее хорошенькой. Но не исключено и другое… Вернее, не то чтобы не исключено… Скорее, даже более вероятно – оказаться где-нибудь на столе в хладном морге. Но и в таком случае следует выглядеть достойно.

Варя чувствовала себя как ее прабабка-народоволка, что готовила теракт против царя и его сатрапов: одновременно и как героиня, и как преступница, и как жертва. Народовольцы в конце века девятнадцатого искренне верили, что их теракты приблизят счастье народное. Петренко внушил ей – так надо, чтобы избегнуть многочисленных жертв среди советских людей: и в девяностые, и позже. Предотвратить ужасный мор в России в начале двадцатых.

Но террористы девятнадцатого века, как выясняется сейчас, сделали стране только хуже. Не повторят ли они с Петренко их ошибок?

И если народоволочке в восьмидесятые годы девятнадцатого века предоставлялся свободный выбор: идти на заклание или нет, то у нее – приказ и задание. И откажется – не будет ей возвращения в свое время, не видать никогда собственного тела, оставшегося в двадцать первом веке. Да и страшно товарища полковника ослушаться.

Петренко на совещании в Нескучном саду презентовал ей билет в третий ярус и выдал четкие и недвусмысленные инструкции. Научил обращаться с «ТТ». Заставил несколько раз повторить и заучить порядок действий.

И Данилова тоже пристроил к делу. У того, впрочем, задание – легче всех: на своем «Москвиче» выдвинуться к Большому театру и ждать, пока Петренко и Варя не выбегут из здания после акта. Если – выбегут.

– Давайте я, а не Варя буду помогать вам внутри, – предложил на той сходке в Нескучном Данилов. – Мужик я или где?

– Нет, – категоричен оказался полковник. – Варя – тренированный боец, она присягу принимала. Со мной идет она, а ты будешь на подхвате.

Данилов предлагал подвезти девушку ко входу, но она категорически отказалась: «Не надо тебе на тачке без документов раньше времени там маячить». На прощание крепко обнялись, и она поехала на троллейбусе от дома до самой площади Свердлова.