Тайны Полюса - Кристель Дабо (2018)

– Послушайте меня, – прервала его Офелия. – Я хотела бы…

– Нет, – перебил Торн, твердо выдержав взгляд крестного, который смотрел на него с другого конца стола. – Я еще не все сказал. «Девять» был мой первый аргумент, чтобы расположить вас к себе. «Четыре» – второй.

– «Четыре» чего, господин Торн?

Офелия пристально посмотрела на отца: неужели он обрел наконец собственный голос? Заговорил он, как всегда, неуверенно, но при этом встал и, опершись руками на столешницу, впился глазами в Торна. Его необычайная серьезность заставляла забыть про облысевший череп и бесцветную физиономию.

– Четыре дня, – ответил Торн, набрасываясь со своим ножом на новый кусок пирога. – Через четыре дня будет наша свадьба. И сейчас неважно, насколько мое поведение по отношению к вашей дочери вас шокирует или вам не нравится; я прошу вас в это не вмешиваться.

– Торн, может быть, не надо…

И снова Офелии не удалось окончить фразу. Ее мать, как вскипевший суп в кастрюле, вскочила со стула, взметнув свои оборки и драгоценности.

– Я участвую в жизни моих детей так, как могу! Увы, я не в силах воспротивиться вашему браку, – призналась она, бросив взгляд на Докладчицу, чей журавль-флюгер снова начал вращаться. – Вы абсолютно бессердечны, месье, говорю вам прямо в лицо.

– Через четыре дня, – повторил Торн, не повышая голоса. – После свадьбы вы сможете приглашать свою дочь навещать вас на Аниме когда угодно и на сколько угодно.

При этих словах мать обрела прежний цвет лица, отец снова сел, а дядья и тетки изумленно переглянулись. Офелия не верила своим ушам.

– Мне кажется, – начала она, решив проявить терпение, – что я могу хотя бы…

– Вы даете мне слово? – перебила ее мать. – Я смогу приглашать дочь домой так часто, как захочу?

Терпение Офелии лопнуло. Что за невыносимая манера – говорить о ней так, словно ее здесь нет! Она десятки раз выступала перед публикой в Оптическом театре, но не могла заставить собственную семью слушать себя! Девушка набрала в грудь воздуха, чтобы наконец высказаться, невзирая на заложенный нос, но твердый ответ Торна пресек ее порыв.

– Я вам это обещаю.

– И никогда не будете мне препятствовать?

Мать Офелии отчеканивала каждое слово, стуча указательным пальцем по скатерти. Испуганная перечница поспешила убраться подальше, отпрыгнув в сторону.

– Нет, – сказал Торн, – препятствовать не буду.

Его взгляд, острый как бритва, прошелся по присутствующим и остановился на очках Офелии. Заскрипели стулья: родители, бабушки, брат, сестры, дядья, тетки и кузены заерзали, поворачиваясь к ней по очереди.

– Если вас еще интересует мое мнение, – сердито заявила Офелия, – то я думаю…

Но на сей раз ее перебила Докладчица:

– Вы слишком сговорчивы, господин Торн.

Она говорила, держа в руке чашку с чаем и снисходительно улыбаясь, а металлический журавль на ее шляпе согласно кивал клювом.

– То, что вы хотите нас успокоить, делает вам честь, – продолжала она. – Но вы не должны давать такие обещания. Место нашей маленькой Офелии здесь, рядом с вами. Если вы предоставите ей такую свободу, она никогда не воспримет серьезно свой супружеский долг и превратит в посмешище этот дипломатический брак.

Торн презрительно фыркнул. Его взгляд медленно перешел от Офелии к ее матери, не задерживаясь на Докладчице, которая наставила на него свой флюгер.

– Подвожу итоги, – заключил он, сплетя длинные пальцы. – Я дарю вам самое выгодное из того, чем владею, – мое имущество, и освобождаю от наименее полезного – от собственного общества. В свою очередь я требую, чтобы в течение этих четырех дней вы не вмешивались в мои дела.

Докладчица перестала улыбаться, оскорбленная тем, что на нее не обращают внимания. У матери напряглось лицо: сморщив веки, нахмурив брови и сжав губы, она так сосредоточенно искала подвох в словах Торна, что булавки в ее высоченном шиньоне задвигались в такт ее мыслям.