Тайны Полюса - Кристель Дабо (2018)

Настроение Торна было настолько скверным, что Офелия решила не усугублять его. Она сидела подавленная, не зная, что делать дальше. Бросив взгляд на часы, девушка поняла, что через восемнадцать часов связь между Паутиной и Арчибальдом исчезнет. А она так и не узнала, где посол находится; хуже того, у нее не появилось ни одной зацепки, ни одного следа.

Она снова оказалась в тупике.

Пока Торн изучал бухгалтерские книги, девушка начала осматривать комнату. Не будь здесь хозяйкой Матушка Хильдегард, это была бы типичная бухгалтерия – с металлическими шкафчиками, кассовым аппаратом и тремя телефонами. Но все шкафчики и ящички оказывались гораздо глубже, чем выглядели снаружи: Офелия видела, как глубоко погружается каждый раз рука Торна, проверяющего их содержимое. Повсюду на стенах красовались одинаковые натюрморты, изображавшие корзину с апельсинами. Офелия никогда еще не встречалась с такой одержимостью одним фруктом.

– Немсье… меньсе… месье? – попытался что-то сказать косоглазый жандарм.

Он стоял в конторе, с трудом удерживая папки, которыми нагрузил его Торн, и шевелил своими загнутыми вверх усами, словно подавлял желание почесать ими нос.

– Вы мне мешаете! – пробурчал Торн, перекладывая ему на руки новую груду папок.

Если сначала Офелия испытывала благодарность к этому жандарму, который все-таки спас ей жизнь, то теперь она чувствовала себя очень неуютно в его присутствии. И причиной было не косоглазие, а устремленный на нее пристальный, холодный взгляд, в котором не читалось и намека на дружелюбие – словно он изучал какое-то нелепое существо в музее диковинок.

Офелия встала со стула и подошла к стеклянной перегородке, отделявшей контору от цеха.

Было видно, как жандармы бросают часы в большие мешки согласно приказу Торна. Пожилые мастера смотрели на них, не смея протестовать. Управляющий сидел на табурете, закованный в наручники.

Только Гаэль, посреди всеобщего оцепенения, возмущенно стучала кулаком по столу. Офелия смогла легко прочитать по ее губам слово «невиновна», с которым она обращалась к барону Мельхиору. Останутся ли они подругами? Офелию мучило неприятное чувство вины, ей казалось, что она заняла не ту сторону, как будто истинным виновником было правосудие. Может, в этой истории служащие Матушки Хильдегард были жертвами, а не соучастниками?

Девушка решительно повернулась к Торну и ударилась коленом об стул.

– Документы теперь принадлежат интендантству, ведь так?

– Я не разрешаю.

– Что?

Громовой ответ Торна ошеломил Офелию. Он быстро листал страницы записной книжки Матушки Хильдегард, мгновенно запоминая контакты.

– Вы собирались попросить у меня разрешение читать документы, – сказал он, не глядя на нее. – Я не разрешаю. И точка.

Офелия не верила своим ушам.

– Даже если чтение позволит определить похитителя? Даже если оно поможет одним людям спасти жизни, а другим – сохранить работу?

Торн усталым движением захлопнул очередной шкафчик.

– Если вы прочитаете запись от двадцать третьего марта, которая позже была фальсифицирована, то сможете ли вы однозначно определить автора подделки?

– Нет, – пришлось признать Офелии. – Когда я проникаю в душу человека, мне только изредка удается определить его имя, лицо и день, в который он вошел в контакт с объектом. Но я могу попытаться установить личность по совокупности признаков.

Торн распахнул следующий шкафчик и, поднеся к нему лампу, заглянул в глубину. Вооружившись носовым платком, он осторожно извлек из него несколько заплесневелых апельсинов, которые тут же наполнили комнату отвратительным запахом.