Эмоциональный мозг - Павел Симонов (2021)

Феноменология действия ряда наркотиков и, прежде всего, алкоголя позволяет предполагать функциональное выключение «системы сомнений» (гиппокамп и миндалина). В результате поведение субъекта оказывается ориентировано на удовлетворение сиюминутно актуальных, к тому же упрощенных и огрубленных потребностей. Потеряв способность учитывать конкурирующие мотивы и сигналы, относящиеся к этим мотивам, субъект пренебрегает тем и другим: море становится ему по колено. Как это ни парадоксально, бесстрашие, безоглядность и тупое упрямство опьяневшего человека есть искаженная модель функционирования воли, утратившей в данном случае свою индивидуальную и социальную ценность.

До сих пор мы анализировали схему взаимодействия четырех структур, так сказать, по вертикали и по горизонтали. Однако ее стоит рассмотреть и по диагонали. В свете концепций «психического мутагенеза» или «теории гипотез» Карла Поппера, роль генератора гипотез естественнее всего приписать системе «гипоталамус — гиппокамп». Сильное потребностное возбуждение, возникнув в гипоталамусе и выйдя на гиппокамп, способно генерировать маловероятные комбинации следов и наличных стимулов. За системой «фронтальная кора — миндалина» остается функция отбора, причем миндалина причастна к отбору побуждений с учетом прошлого опыта их удовлетворения и реально сложившейся ситуации, а фронтальная кора ответственна за отбор ассоциаций, подтверждаемых действительностью или противоречащих ей.

Функционируя как единый интегративный комплекс, четыре структуры необходимы и достаточны для организации поведения в системе координат «потребности — вероятность их удовлетворения», ибо в живом организме нет ничего важнее его потребностей, а внешний мир существен (значим) для организма в той мере, в какой он способен эти потребности удовлетворить.

Психология эмоции

Значение информационной теории эмоций для психологии не ограничивается ответом на вопрос «что такое эмоция?», анализом отражательно-оценочной и регуляторных функций эмоций на индивидуальном и популяционном уровнях. Раскрытие сложной внутренней структуры эмоций сейчас же ставит серию задач, решение которых по сути дела затрагивает почти все основные проявления высшей нервной (психической) деятельности человека.

Наблюдая бесконечное многообразие и богатство человеческих эмоций, мы не можем абстрагироваться от необходимости уточнения количества и качества потребностей, на базе которых возникают те или иные эмоциональные реакции. Но ведь, помимо потребности, эмоция зависит от оценки вероятности (возможности) ее удовлетворения, причем эта оценка происходит как осознанно, так и на неосознаваемом уровне. Значит, мы не можем пройти мимо проблемы сознания, включая неосознаваемые формы высшей нервной деятельности. Далее, вероятность достижения цели (удовлетворения потребности) в решающей мере зависит от действий субъекта, от их эффективности. Следовательно, нельзя игнорировать вопрос о деятельности, в процессе которой возникает сложнейшая динамика трансформации потребностей и возникновения новых потребностей путем превращения средств достижения цели в относительно автономную цель. Наконец, мы неизбежно приходим к проблеме воли, столь тесно связанной с эмоциями, что некоторые авторы предпочитают говорить об единой аффективно-волевой сфере психики и поведения. Так, традиционное деление психических явлений на интеллектуальные, эмоциональные и волевые (разум, чувство, воля) С. А. Рубинштейн [1952] заменил двумя группами интеллектуальных и аффективных явлений, считая волю «верхушечным слоем» аффективных процессов (желания, стремления).