Как защитники окружающей среды, так и сторонники технологического прогресса предпочитают игнорировать подобные дилеммы и выбирают более простые формулировки. В статье «Уроки истории» Всемирный фонд дикой природы рассказал читателям, что когда «в 1939 году швейцарский химик Пол Мюллер синтезировал инсектицид ДДТ, это сочли почти чудом. Вещество убивало самых разных насекомых-вредителей, но, казалось, было безвредным для млекопитающих. Выросла урожайность зерновых, удалось взять под контроль распространение малярии, так как препарат уничтожал разносчиков этого заболевания – комаров. В 1944 году Пол Мюллер был награжден Нобелевской премией. Однако в 1962 году Рэйчел Карсон обратила внимание, что в зонах применения ДДТ гибнут не только насекомые, но и птицы, которые ими питаются. В своей книге Рэйчел Карсон предупреж­дала о вреде пестицидов и прогнозировала массовое уничтожение различных экосистем планеты, если не прекратится «химический дождь». Вряд ли это можно считать дилеммой. С одной стороны, увеличение урожайности и контроль над малярией, что замечательно, но не вопрос жизни и смерти. С другой – угроза «массового уничтожения». Казалось бы, выбор очевиден.

К сожалению, информация в статье Всемирного фонда дикой природы подана не вполне корректно. Взять хотя бы тот факт, что ДДТ был впервые синтезирован в 1874 году, а не в 1939-м, а его свойства как инсектицида были открыты в 1935-м. В статье не упоминалось, что первое масштабное применение ДДТ произошло в октябре 1943 года, когда возле только что освобожденного Неаполя вспыхнула эпидемия сыпного тифа – заболевания, разносчиками которого являются зараженные клещи, блохи и вши. Традиционные методы лечения и профилактики не давали эффекта, поэтому 1,3 миллиона человек обработали пестицидами. В два счета эпидемия прекратилась. Это был первый раз в истории, когда зимой удалось остановить эпидемию сыпного тифа. К концу Второй мировой войны ДДТ широко применялся для предотвращения вспышек тифа среди заключенных, беженцев и узников концентрационных лагерей. Только задумайтесь, сколько выживших во время войны обязаны своими жизнями инсектициду, который сегодня вызывает только критику.

Что касается малярии, ДДТ не просто помог взять под контроль ее распространение. Согласно отчету ВОЗ, «ДДТ был основным препаратом, который при поддержке ВОЗ применялся в рамках глобальной кампании по искоренению малярии в 1950–1960-х годах. Эти усилия позволили значительно сократить число случаев малярии во многих странах и полностью искоренить ее в странах Европы и Северной Америки». Нет точной цифры, сколько жизней помог спасти инсектицид ДДТ, но определенно счет идет на миллионы, а скорее всего, на десятки миллионов.

В последние годы наблюдается перекос в другую сторону. Защитники техногенного прогресса окружили ДДТ другими мифами: ДДТ абсолютно безвреден и эффективен; одно лишь применение ДДТ искоренило малярию в Европе и Северной Америке; подобного эффекта можно было бы добиться и в Африке, если бы только экоимпериалисты позволили применить ДДТ для спасения африканских детей. В большинстве случаев эти мифы необъективно занижают риск использования этого химиката для животных и особенно для птиц, а также игнорируют растущее число доказательств, что у комаров быстро развивается устойчивость к этому препарату. Фактически этому способствовала бесконтрольная обработка полей этим инсектицидом в 1950-е годы, поэтому запрет на применение ДДТ в сельском хозяйстве помог сохранить его ценность как препарата для борьбы с малярией.