Рождество каждый день - Милли Джонсон (2021)

Все прокричали «Ба-бах!». Большая часть хлопушки осталась в руках Джека. Он предложил ее Мэри, но та вернула ее, сказав, что он выиграл честно и справедливо. Джек достал шутку, нацарапанную на прямоугольнике бумаги, и зачитал:

– Что один снеговик сказал другому?

На него смотрели лица, жаждущие разгадки.

– Он ничего не сказал, чтобы не накалить его.

Наступила гробовая тишина, а затем раздался вымученный смех.

– Или ее, – добавила Бридж с насмешливым негодованием.

– Ох, заткнись, – сказал Люк, подбирая росток и делая вид, что хочет запустить им в нее.

– Что за подарок внутри, Джек? – спросил Чарли.

Джек потряс хлопушку, пытаясь извлечь подарок. Что бы это ни было, оно застряло внутри втулки.

– О, это одна из тех штуковин, в которые просовывают пальцы, а потом открывают и закрывают. Мы делали их в школе, – сказала Бридж, когда Джек достал подарок. – Как они назывались?

– Не уверена, что вообще знала их название, – ответила Мэри. – Может быть, гадалки?

– Что мне делать? – уточнил Джек.

– Да ладно, – недоверчиво воскликнула Бридж. – Как кто-то мог этого не знать?

– Я тебе покажу. – Мэри протянула руку и надавила двумя пальцами, указательным и большим, на уголки бумаги. – Выбери число от одного до четырех.

– Четыре.

Она подвигала пальцами туда-сюда.

– Один, два, три, четыре. – Она зачитала варианты, которые появлялись, когда она останавливалась на цифре «четыре»: – Выбери машину, самолет, вертолет или автобус.

– Вертолет.

Мэри развернула бумагу, подняла крышку и охнула.

– Что там написано? Ну же, Мэри, – убеждал Чарли. – Хуже быть не может.

– «Я люблю тебя», – произнесла Мэри.

Бридж заметила, что на щеках Мэри появился румянец. Она выхватила гадалку из ее рук, пытаясь отвлечь внимание на себя.

– Люк, выбери число.

– Четыре. И я выбираю вертолет.

– Ни в коем случае!

– Хорошо, три.

– Раз, два, три. Велосипед, корабль, скейтборд, подводная лодка.

– Подводная лодка. И я клянусь тебе, я понятия не имею, что я написал за ней.

Бридж развернула бумагу, тяжело сглотнула.

– Что здесь написано? Ну же, Бридж, – на этот раз уговаривал Робин.

– «Ты никогда не покидал моего сердца», – выпалила она, стараясь говорить без эмоционально. – Совет тебе, Люк: не занимайся гаданиями, если твоя компания развалится.

«Или, наоборот, займись». Потому что оба его предсказания только что попали в яблочко.

– Я хочу взорвать свою хлопушку, – сказал Чарли, протягивая другой конец Робину.

– Ба-бах? – прокричал каждый.

Чарли выиграл, развернул свою шутку первым, прочитал ее молча, а затем начал хихикать так, как может хихикать школьник, рассматривая третью страницу газеты «Сан»[62].

– Давай, поделись, – сказал Робин, подхватив смех Чарли.

– Как называются какашки снеговика?

– Я не знаю, – хором ответили все. – Как называются какашки снеговика?

– Зефирки.

Чарли зашелся в судорожном смехе. Остальные смеялись больше над его реакцией, нежели над самой шуткой. По щекам Чарли покатились слезы, а он продолжал разжигать свою истерику, повторяя слово «зефирки».

– Это худшая шутка, которую я когда-либо слышал, – сказал Робин, потирая бока, чтобы унять в них боль.

– Она ужасна, – согласился Джек, охваченный весельем до такой степени, что ему пришлось вытирать слезы, хлынувшие из глаз, словно из протекающего крана.

«Так вот как он выглядит, когда по-настоящему смеется», – подумала Мэри. Она никогда раньше не видела этого и была очарована. Вид широко растянутых губ Джека, обнаженных зубов, морщинок, собравшихся в уголках глаз… казался ей совершенным. Что-то ударило в ее сердце, словно оттянутая толстая резинка, заставив задуматься. Она решила забыть о Джеке, но внезапно уверенность пропала.