Каждый выбирает для себя - Ольга Назарова (2019)

– Забыла. Представляешь? Но, думаю, он переживет. Что мы там делали, заметь, не я одна, а мы с Баюном и Волком, у них можешь уточнить. Одно скажу, это было по делу. А что ты себе позволяешь? Сначала укоряешь меня, что я веду себя неприлично, а сам? Куда-то тащишь, за руки хватаешь, разговариваешь наедине! – Катерина так обрадовалась, что с Леоном вышло всё не то, что хорошо, а просто отлично, что почти позабыла про обиду на Ратко. А тут он опять!!!

Ратко растерялся. Он ожидал чего угодно, но не встречных обвинений. – Я… Да я же это… Ну, если по делу. Так того… Катя!!! Ну, прости ты меня! Я так хотел с тобой поговорить. И никак не мог. Ты то с Милорадом разбиралась, то исчезала куда-то… Прости! Я, я просто когда там был со стрелой, и ты меня звала, мне почудилось, наверное, что ты сказала, ну, назвала меня сердешным другом. Это же мне показалось, да?

– Нет, не показалось. Назвала. – кивнула Катерина, – Но, будешь так меня обижать, возьму свои слова обратно!

– Нет, пожалуйста, прошу не надо! Я так и помереть обратно могу. – облегченно рассмеялся Ратко. – Меня по-моему только это и вытянуло. Мне уже обратно не хотелось. Только за твои слова и уцепился.– он услышал как Катерина вздохнула, и опомнился. – Чего это я? Темно, холодно тут. Давай, скорее в терем. Мы же сможем поговорить утром, да? Ты меня не прогонишь?

– Нет, не прогоню. Только, давай всё-таки не очень ранним утром. Хорошо?

– Cоня. – рассмеялся облегченно Ратко, выводя Катерину к терему.

Леон проснулся только к вечеру следующего дня. – Странно как. Где это я? Вроде я же умер. Или нет? – он резко открыл глаза. Опочивальня. Он в кровати. Укрыт теплым пуховым одеялом, рядом на лавке кто-то оставил питье. Леон сначала чуть не ползком добрался до кувшина с питьем, а потом, немного приведя себя в порядок, попытался понять, как так могло случиться, что он остался жив. Яд не сработал? Да, наверное, так. Только что-то ему такое помниться… И тут он вспомнил напевные слова, о даре и выборе.

– Но как так могло получиться? – вслух удивился Леон.

– А это уже не твоя забота, как. – Баюн мягко вспрыгнул на подоконник, даром, что опочивальня высоко. – Твоя забота помнить, что тебе сказано было. И не забывать это. И, знаешь, королевич… Меня не легко удивить. Но, ты смог.

Леона даже не смутило появление Баюна. Он накануне принял такое решение, после которого уже невозможно было оставаться прежним, а всё новое требовало осмысления. Кот на это и рассчитывал, и они долго говорили, прежде чем Леон решился выбраться из своих покоев. Первым, кого он встретил, оказался Ратко.

– Ааа, проснулся? Как ты, братец? – первые же слова среднего княжича и обрадовали Леона и ошарашили его. Обрадовали тем, что, оказывается, его тут и не ненавидят вовсе, как ему казалось. А потом он вдруг осознал, что вот именно этого человека он убил. Сидел в кустах, ожидал, как охотник зверя, дрожа от нетерпения. Натянул тетиву и выпустил стрелу, сверкнувшую на утреннем солнце позолоченным оперением. Он загодя позолотил перья для этой стрелы. А потом обрадовался, увидев, как удачно попал! И теперь ему жить с этой памятью. И не сможет он забыть, как вскрикнул Ратко, схватился за стрелу, пытаясь понять, что причинило такую боль, силясь вырвать, отбросить прочь стрелу пробившую грудь, как взвился на дыбы перепуганный конь, а тело бессильно рухнуло с седла. Леон побледнел и закрыл глаза рукой.

– Эй, да ты поторопился вставать! Давай я тебя отведу обратно. Давай-давай. Не бойся, обопрись. – Ратко Леона откровенно недолюбливал, но сейчас у самого княжича было прекрасное настроение, а менестрель был таким несчастным и бледным, чуть не падал. Чего ж не помочь-то?

– Прости меня. – Леон с трудом смог выговорить эти слова.

– За что? – удивился Ратко, который уже довел Леона до его покоев.

– Это я. Я тебя…

– Что ты? – Ратко собрался уходить, но обернулся и пораженно уставился на Леона. Тот выглядел, так, что краше в гроб кладут.