Сумерки богов - Владислав Савин (2014)

В Генуе, всемирно известные верфи "Ансальдо", где строилась большая часть итальянского флота и сейчас стоят линкоры "Рома" и "Имперо" (оба достались нам в целости, немцы взорвать ничего не успели) и авианосец "Аквила". А наша Третья Гарибальдийская расположилась частью там, частью в Специи. Красные флаги над боевыми кораблями, красные ленточки и повязки у матросов — ну прямо Кронштадт семнадцатого года! Разговор есть, что нас собираются переформировывать в морскую пехоту — для будущих десантов на Корсику, Сардинию, Сицилию, Мальту. Но, что очень любопытно мне: точно знаю, что прибывает вся наша рота, подводный спецназ СФ. Значит, по прямому профилю предстоит работать, встретиться под водой с людьми Боргезе? В Специи как раз "Чезаре" стоит, который в иной истории "Новороссийск". Знаю, что был этот подводный князь откровенной сволочью — в его "соединении МАС" идеологией был самый черный фашизм. Скорцени у меня в списке уже есть, теперь и Боргезе упокоить? Да ведь и у немцев "соединение К", их подводный спецназ, уже есть!

А вот опыт наш — вряд ли. Так что мы, как пионеры, всегда готовы!

Лючия, галчонок, ну не в моем ты вкусе (хотя этого я тебе не скажу). Просто будет завтра приказ возвращаться — и не увидишь ты меня больше. Ну а что было между нами тогда — так моральный кодекс бойца советского спецназа монашества не включает. Да и черта с два мне разрешат на иностранке жениться. И не приживешься ты у нас, цветок теплолюбивый — знаешь, какие морозы там зимой? Нет, белые медведи по улицам не ходят, а вот снег есть, и много. И кухня у нас непривычная.

Ну не плачь! Я же пока еще здесь.

Берлин, Принц-Альбрехтштрассе, кабинет Рейхсфюрера СС, 6 марта 1944

- Ну здравствуй, Руди! Прочел твой доклад. Ты понимаешь, что если бы ты не был моим другом, то я приказал бы немедленно арестовать тебя за пораженческие настроения?

— Я всего лишь назвал вещи своими именами, Генрих. Или ты предпочел бы сказки о том, как все хорошо, когда русские ломились бы уже в твою дверь? Ватикан был даже не преступлением, а ошибкой. Боюсь, что последней — совершить еще одну мы просто не успеем.

— Жаль Карла. Кто ж знал, что эти трусливые итальянцы ради своего папы способны на такое? Мы явно их недооценили.

— К чертям итальянцев! Самое страшное, Генрих, что мы сами убили свой последний шанс. На то, что удастся заключить мир, пусть даже капитуляцией, как в ту войну — но перемирие будет объявлено на рубежах, где стоит наша армия, у нас останется своя территория. Шанс был дохлый — но теперь нет и его. Никто не будет с нами разговаривать, пока не сотрут в порошок, и лишь после объявят выжившим свои условия. Даже бежать некуда — для Аргентины, Бразилии, Уругвая мы теперь враги. А наш ефрейтор, узнав про то, лишь сказал: "Отлично, у малодушных отныне нет соблазна изменить — остается или победить, или умереть".

— Надеюсь, что ты понимаешь, Руди, — мы солдаты и обязаны исполнять свой долг. Пока жив наш фюрер.

— Я это понимаю, Генрих. Очень хорошо понимаю.

— Как тебе удалось так легко провернуть дело в Генуе?

— Психология, Генрих. Люди всегда с большой охотой верят тому, во что им хочется верить. А уж любой политик желает, чтобы его считали сильным и влиятельным. Этим, кто объявили себя "правительством", было настоящим бальзамом на душу услышать, что в их распоряжении тяжелый крейсер. После того, как ни одна дивизия, ни один корабль даже не двинулись в ответ на их приказы, вопреки всем обещаниям командиров.

— Однако же ты рисковал, Руди. Самовольно поднять на военном корабле Еврорейха неизвестно чей флаг — это серьезное преступление. Не завершись твоя авантюра успехом… И вывод боевой единицы, пусть даже временный, из состава флота…