Петербургский рубеж - Александр Михайловский, Александр Харников (2014)

Вскоре от великой княгини пришел посыльный с сообщением, что его превосходительство Петр Николаевич Дурново ждет в библиотеке великого князя. Лакей проводил нас туда.

У окна с Ксенией оживленно беседовал высокий седой мужчина в строгом костюме-тройке. Это был руководитель внешнеполитического ведомства Российской империи. Заметив, что мы вошли, он прервал беседу и с любопытством посмотрел на нас. Еще бы — не каждый день увидишь тех, для кого будущее — открытая книга. Гостеприимная хозяйка дома представила нас друг другу, после чего, сославшись на неотложные семейные дела, оставила втроем.

Петр Николаевич первым нарушил молчание:

— Господа, — сказал он, склонив голову в полупоклоне, — я хотел бы поблагодарить вас за ту информацию о тайных переговорах, которые наша союзница Франция вела за спиной России с враждебной ей и союзной Японии Великобританией. Еще немного, и мы бы оказались в политической ловушке. Нам пришлось бы в случае начала войны между Францией и Германией сражаться за абсолютно чуждые России интересы парижских Ротшильдов. Какая мерзость! К счастью, своевременно получив эту информацию, государь сделал нужные выводы, и нам удалось избежать этого франко-британского капкана, попутно прищемив кое-кому вороватые пальцы.

Я понял, что Дурново имел в виду Витте.

— Ваше превосходительство, — очаровательно улыбнувшись министру, сказала Нина Викторовна, — к нашему большому сожалению, это была не единственная ловушка, приготовленная России ее «заклятыми друзьями». Британцы имеют большой опыт ведения тайных войн, где победа добывается не в открытом бою, а с помощью интриг, подлости и тайных убийств. Парадокс, но Англия, до мозга костей монархическая и консервативная дома, всегда во внешних своих сношениях выступала в качестве покровительницы самых демагогических стремлений, неизменно потворствуя всем народным движениям, направленным к ослаблению монархического начала. Во все времена так называемые борцы с тиранией постоянно находили в Лондоне самый теплый прием… — Мы с Ниной Викторовной переглянулись, на ум как-то сразу пришли такие фамилии, как Закаев, Березовский и Литвиненко, и его чай с полонием.

— Очень верно подмечено! — воскликнул Дурново. — Именно так эти островитяне и поступают, интригуя против правительств государств, являющихся для них соперниками, и укрывая у себя отъявленных смутьянов и закоренелых убийц.

— Между тем, уважаемый Петр Николаевич — позвольте мне вас так называть, — эти слова принадлежат вам. Точнее, это цитата из вашей памятной записки, которую вы написали в феврале 1914 года, незадолго до начала Первой мировой войны.

Нина Викторовна протянула текст записки ее будущему автору. Дурново, еще не придя в себя от удивления, взял несколько листков, отпечатанных на принтере, и стал их внимательно читать, напрягаясь и морщась от непривычной орфографии. Дочитав, вздохнул и вернул записку полковнику Антоновой.

— Значит, я все-таки предупреждал государя, но к моему предупреждению не прислушались? — удрученно спросил Дурново. — Французские кредиты оказались важнее, и русские послушно пошли умирать за французские и британские интересы?

— Именно так, Петр Николаевич, именно так, — сказала Нина Викторовна. — Армии Самсонова и Ранненкампфа спешно были брошены в Восточную Пруссию, чтобы спасти Париж. Они были разбиты, зато французы радовались «чуду на Марне», забыв, что это «чудо» было оплачено русской кровью. В то же время русские войска, которые в приграничном сражении наголову разбили австрийцев и уже двигались на Будапешт, были спешно отозваны по требованию французского генштаба. И всё для того, чтобы через три месяца полечь, штурмуя Силезский вал. А когда весной-летом 1915 года германцы прорвали фронт и нам потребовалась помощь союзников, они лишь разводили руками и сетовали, что, дескать, мы вам сочувствуем, месье, но мы еще не готовы… Мерзкая история. С такими союзниками и врагов не надо!