Вихри враждебные - Александр Харников, Александр Михайловский (2017)

– Хорошо, тогда слушайте, – сказал я. – Приходит старый Мойша к раввину. «Ребе, – говорит он, – мой сын стал христианином. Скажи, что мне делать?» – «Успокойтесь, уважаемый, и ступайте домой, – отвечает ему раввин. – Я посоветуюсь с Яхве и дам вам ответ завтра». На следующий день Мойша снова пришел в синагогу. «Ребе, – спрашивает он у раввина, – ну и что вам сказал Яхве?» – «К сожалению, уважаемый, – отвечает ему раввин, – Яхве сказал, что ничем не сможет вам помочь. У него, знаете ли, точно такая же проблема».

Познанский и Троцкий захохотали, и даже Парвус в своем углу улыбнулся.

– Да, господин Бесоев, – сказал Троцкий, отсмеявшись, – действительно вполне приличный и весьма поучительный анекдот. Я уже говорил вам, что лишен всех этих национальных предрассудков. Но, кажется, я понял вашу мысль. Прежде чем браться за переустройство мира, революционер должен переустроить самого себя и отречься от всего, что связывало его с прошлым.

– Не совсем так, господин Бронштейн, – сказал я. – Тот, кто берется за переустройство мира, должен сперва понять – какие его действия пойдут миру во благо, а какие во вред. Мы тоже хотим переустроить мир и сделать его лучше, хотя и ни разу не называем себя революционерами. Так что я знаю, о чем говорю.

Ошарашенный Троцкий уставился на меня своими пронзительными черными глазами.

– Господин Бесоев, – наконец сказал он, – значит, то, что мне говорили о вас, людей с эскадры адмирала Ларионова – правда. Вы ОТТУДА – из другого, не нашего мира.

– Именно так, господин Бронштейн, – кивнул я. – Кстати, господин Тамбовцев, с нетерпением ждущий вас в Новой Голландии, тоже, как вы сказали, ОТТУДА. Так что посидите и подумайте о том – что вы ему скажете. Он, кстати, весьма ценит общение с неординарными и неоднозначными персонажами, вроде вас.

Троцкий замолчал. Он и Парвус всю оставшуюся часть пути не проронили ни одного слова, напряженно думая о чем-то своем.

25 (12) июня 1904 года.

Санкт-Петербург. Улица Пушкинская, дом 20.

Меблированный дом «Пале-Рояль».

Управляющий Московским учетным банком

Гучков Александр Иванович

Профессор Милюков был весьма неосторожен. Он, находящийся под негласным полицейским надзором, почти государственный преступник, заявился ко мне на квартиру для приватной беседы. И это тогда, когда везде рыщут агенты ГУГБ, этой Тайной канцелярии наших дней! Если за ним следили, то сюда с минуты на минуту вполне могут вломиться «люди в гороховом пальто», арестовать нас, сунуть в черную карету и увезти в ужасную Новую Голландию, где опричники Тамбовцева – этого новоявленного Малюты Скуратова – станут задавать нам весьма неприятные вопросы. И вообще, по какой такой причине господин Милюков с необычайной срочностью примчался вдруг в Россию из Америки, где он читал лекции в Бостонском Lowell Institute?

Но все это я не могу открыто заявить Павлу Николаевичу, так как опасаюсь, что он может посчитать меня трусом – меня, который не раз рисковал жизнью в самых опасных ситуациях.

– Уважаемый Павел Николаевич, – сказал я, – разрешите поинтересоваться – что привело вас ко мне?

– Александр Иванович, – ответил Милюков, – будем откровенны – вы ведь тоже получили не так давно одно интересное письмо. Да, я вижу, что и вам не по душе то, что происходит с нашей любимой Россией. Молодой император Михаил Александрович ведет нашу страну неверным курсом, и наш долг, как честных людей и русских патриотов, помочь ему осознать свои заблуждения.

Я сразу понял – какое письмо имел в виду господин Милюков. Да, послание от бывшего премьера Витте, конечно же, и меня не оставило равнодушным. Но, черт возьми, что могут сделать прекраснодушные мечтатели вроде господина Милюкова, там, где оказались бессильны бомбы террористов и револьверы гвардейских офицеров? Где та сила, которая сумеет заставить Россию свернуть с гибельного пути?