Господин Изобретатель. Часть I - Анатолий Подшивалов (2020)

Тут подвернулся извозчик, и мы поехали на Полянку. Выгрузив супругов и строго наказав Лизе налить Генриху, да и себе, чего покрепче, накормить и уложить отдыхать, я поехал к деду – надо успокоить старика, а то мало ли какие слухи до него дойдут.

Приехав к деду, застал его не отдыхающим после обеда, а в кабинете с докладывающим ему управляющим. Дед спросил, обедал ли я сегодня, услышав, что нет, вызвав слугу, велел накормить меня как дорого гостя, в столовой. После разговора с управляющим дед сам ко мне придет.

Обед был простой, русская кухня, но очень достойный. От предложенного графинчика я отказался, не берет меня здесь водка, она только на Сашку действует (он, кстати, затаился, переживает, наверно, и знать о себе не дает). После сытных щей из кислой капусты и говяжьих битков с пирожками я почувствовал полное насыщение и попросил чаю. Только принесли самоварчик, появился дед.

— Вот это ты хорошо придумал и я попью чаю с тобой. Давай, рассказывай о своих приключениях. Кое-что о том, как ты осадил полицейского чинушу и вытащил Ивана, я уже знаю. И о речи на крыльце управы знаю, завтра в газетах будет. А дальше-то что.

— Дальше я Генриха поехал искать, он ведь как я к тебе поехал, сразу в полицию бросился, ну там его чуть не посадили. Хорошо, что когда он волнуется, то плохо говорит по-русски, там никто не понял, что это к «царьградскому делу» относится. Мол, немец бузит, ругается, давай его за решетку, чтобы не шумел, ну и наподдали немного. А он ведь свой солдатский георгиевский крестик нацепил, стал кричать, что он дворянин и бить его нельзя.[20] Ну его вроде отпустили, а он поехал жаловаться к полицмейстеру. А когда он уехал, то в это время я и журналисты подкатили, Ивана освободили и мы поехали домой. Когда домой приехали, то помощник Генриха из аптеки пришел и узнал, что все в порядке, но ко мне его не пустили, я как раз с Иваном и маман ругался. Елизавета поехала разыскивать Генриха, думая, что его забрали. Тут я появился в аптеке и поехал за Циммерами, пока Генрих у полицмейстера чего не начудил. В общем, я их нашел у Английского клуба, где прохлаждался полицмейстер, забрал и вернул на Полянку а потом поехал к тебе сообщить, что все в порядке.

— О чем же ты ругался с Иваном и матерью?

— Иван не хотел отдавать 2000 рублей, из которых половина причиталась Генриху за работу по получению красителя – он помощника нанимал и на реактивы потратился, да и сам здоровьем рисковал: краска-то сама неядовитая, а вот промежуточные продукты ядовиты, дышать ими нельзя и брать голыми руками тоже. Так что деньги свои он честно заработал. А мать сказала, что знать не знает про Генриха и семья сейчас живет плохо, поэтому делиться она ни с кем не будет и потребовала немедленно отдать все деньги ей – Иван принес мне 2000, но тут же пожаловался матери. Я ответил, что если нужны деньги, пусть возьмет у Ивана – он на нашем крашеном шелке около 5 тысяч прибыли поимел, да еще остаток шелка тысячи на полторы в лавке – полиция все вернула. И вообще, давать мне пятачок на свечку в церкви за выздоровление, а самой тратить десятки и сотни рублей на обновы – это как-то нехорошо. Я ей в глаза не стал пенять, просто посоветовал быть более экономной и не давать Ивану играть в карты, а то они пойдут по миру. В итоге маман сказала, что если я не отдам ей деньги и мне немчура дороже матери, то лучше мне идти к нему. Я собрал чемоданчик и пошел к Генриху. Дверь мне открыл его помощник, я оставил у него чемоданчик, а остальное я тебе уже рассказал.

— Да, нехорошо с матерью получилось, ну да Бог тебе судья. Ты там что-то про выздоровление сказал? Так ты болел?