На службе зла - Джоан Роулинг (2016)

– Смотря по обстоятельствам, – холодно ответила Робин, возвращаясь в стойке. Она сочла, что Венеция Холл должна говорить с посторонними официально. – Если члены семьи вынужденно взяли на себя уход за пострадавшим… но для принятия решения нужны подробности. Были случаи, – солгала она, – когда родственникам выплачивалась очень серьезная компенсация.

К ним возвращалась Холли. Ее лицо зверски исказилось при виде Кевина, беседующего с Робин. Тут Робин сочла за лучшее тоже ретироваться в дамскую комнату, чтобы хоть немного унять сердцебиение, и задумалась, принесет ли плоды ее ложь. Но, памятуя о зверской гримасе Холли, Робин опасалась, что ее сейчас зажмут в уголке у раковины и отметелят по первое число.

Но нет: выйдя из туалета, она увидела, что Холли и Кевин нос к носу сидят за стойкой. Робин понимала: либо Холли заглотила наживку, либо нет, но настырность в любом случае была бы лишней. Поэтому она лишь плотнее запахнула тренч и неторопливой, целеустремленной походкой направилась мимо этой парочки к выходу.

– Эй!

– Да? – все так же холодно откликнулась Робин, поскольку Холли обратилась к ней грубо, а Венеция Холл привыкла к уважительному отношению.

– Ладно, чё там у тебя?

Хотя Кевин, судя по его виду, был не прочь поучаствовать в беседе, его отношения с Холли, видимо, еще не зашли так далеко, чтобы он мог присутствовать при обсуждении сугубо семейных финансовых дел. С недовольным видом он отошел к музыкальному автомату.

– Пошли вон туда, перетрем, – сказала Холли, беря очередную пинту и указывая Робин на угловой столик возле пианино.

На подоконниках паба стояли бутылки с моделями кораблей, миниатюрных и хрупких в сравнении с громадами, которые сходили со стапелей за высокой стеной. Ковер с пестрым орнаментом скрадывал тысячи пятен, цветы в горшках за занавесками печально пожухли, но все равно у этого большого, как сарай, зала был какой-то домашний вид благодаря разнообразным сувенирным фигуркам и спортивным кубкам, а синие комбинезоны завсегдатаев создавали атмосферу братства.

– «Хардэйкр и Холл» представляют интересы значительного числа военнослужащих, которые получили серьезные и предотвратимые телесные повреждения в ситуациях, не связанных непосредственно с боевыми действиями, – барабанила Робин отрепетированную речь. – Знакомясь с архивными документами, мы обратили внимание на дело вашего брата. Разумеется, пока мы не провели с ним личную беседу, прогнозы делать преждевременно, однако есть основания полагать, что ему целесообразно внести свое имя в списки наших подопечных. С нашей точки зрения, дело у него беспроигрышное. Действуя совместно, мы окажем давление на военное ведомство и заставим выплатить компенсацию. Чем больше у нас истцов, тем лучше. Естественно, для мистера Брокбэнка наши услуги совершенно бесплатны. Проигрывать не в наших интересах, – завершила Робин в подражание телерекламе.

Холли слушала молча. Ее суровое бледное лицо не выражало никаких эмоций. На всех пальцах, кроме безымянного, поблескивали дешевые колечки из желтого металла.

– Чё там Кевин плел насчет семейных выплат?

– Ах да, – беспечно откликнулась Робин. – Если травмы Ноэла повлияли на качество жизни членов семьи…

– Ще как повлияли, – прорычала Холли.

– Как именно? – Робин достала из сумочки блокнот и приготовила карандаш.

Она понимала: алкоголь и обида – ее важнейшие союзники в деле получения максимума сведений от Холли, которая уже склонялась к тому, чтобы выложить адвокатше всю подноготную. Перво-наперво она хотела смягчить то чувство неприязни к увечному брату, которое прорвалось у нее в начале разговора. Со всяческими околичностями она поведала Робин о том, как ее брат в шестнадцать лет завербовался в армию. Армии он отдал все; армия стала его жизнью. Разве люди понимают, на какие жертвы идут солдаты… а известно ли вам, уважаемая, что мы с Ноэлом близнецы? Вот так-то, родились на Рождество… Ноэл и Холли.