На службе зла - Джоан Роулинг (2016)

На переднем сиденье Страйк съежился как мог и втянул голову в плечи. Робин сразу нажала на газ и отъехала.

– Она даже не посмотрела в мою сторону, когда я за ней шел, – запротестовал Страйк, усаживаясь поудобнее.

– Вот и нечего мозолить ей глаза, – назидательно сказала Робин.

– Я и забыл, что ты отличница, – ухмыльнулся Страйк.

– Ой, отстань! – с неожиданной резкостью отмахнулась Робин.

Страйк удивился:

– Уж и пошутить нельзя.

Робин свернула на стоянку в конце улицы, подальше от входа в «Воронье гнездо», и, порывшись в сумке, достала звякнувший бумажный пакет, припасенный заранее.

– Жди здесь.

– Черта с два. Я буду караулить Брокбэнка на парковке у дома. Давай сюда ключи.

Она нехотя подчинилась и вышла из машины. Страйк наблюдал, как она идет в паб, и не понимал, чем был вызван тот гневный всплеск. Наверное, подумал он, Мэтью в свое время высмеивал ее скудные достижения.

Паб «Воронье гнездо» острым клином торчал на перекрестке Ферри-роуд и Стэнли-роуд. Это было большое, приземистое строение из красного кирпича. Холли по-прежнему стояла в дверях, курила и прихлебывала пиво. У Робин дрогнули нервы. Сама напросилась; теперь ей одной предстояло выяснить, где находится Брокбэнк. Она распереживалась оттого, что привлекла внимание полиции, а несвоевременная шутка Страйка напомнила, как Мэтью пренебрежительно отозвался о ее занятиях на следственных курсах. После сугубо формальных поздравлений с завершением учебы он дал понять, что все эти навыки – не более чем соображения здравого смысла.

У Робин зазвонил мобильный. Чувствуя на себе взгляд Холли, она вытащила телефон из кармана тренча и посмотрела, кто звонит. Оказалось, мама. Подумав, что ответить будет естественнее, чем сбросить звонок, она поднесла трубку к уху.

– Робин? – прозвучал голос Линды, когда ее дочь, не поднимая взгляда, проходила мимо Холли. – Ты в Бэрроу-ин-Фернессе?

– Да, – ответила Робин.

Оказавшись перед двумя внутренними дверями, она выбрала левую и оказалась в большом зале с высоким потолком и грязноватой барной стойкой. У входа двое мужчин в уже знакомых синих комбинезонах играли на бильярде. Робин скорее почувствовала, нежели заметила, как вслед ей, незнакомке, стали поворачиваться головы. Стараясь ни с кем не встречаться взглядом, она шла к стойке и продолжала телефонный разговор.

– Что ты там делаешь? – спросила Линда и, не дожидаясь ответа, сообщила: – Нам звонили из полиции, проверяли, действительно ли папа разрешил тебе взять машину.

– Это недоразумение, – сказала Робин. – Мам, я сейчас не могу разговаривать.

У нее за спиной распахнулась дверь, и мимо быстрым шагом прошла Холли, сложив на груди мощные татуированные руки и оценивающе, даже с некоторой враждебностью косясь на Робин. Не считая коротко стриженной барменши, они оказались там единственными женщинами.

– Мы позвонили тебе домой, – продолжала мама, не слушая никаких возражений, – и Мэтью сказал, что ты уехала с Кормораном.

– Да, это так, – сказала Робин.

– А когда я спросила, получится ли у тебя в выходные приехать на обед…

– С какой стати я должна ехать на выходные в Мэссем?

Робин не знала, что и думать. Краем глаза она видела, как Холли подвигает себе высокий барный стул и болтает с рабочими завода «BAE».

– У отца Мэтью день рождения, – напомнила ей мама.

– Да, действительно. – У Робин это совершенно вылетело из головы.

Там готовилось чествование. Это событие так давно было занесено в календарь, что Робин успела о нем забыть.

– Робин, все в порядке?

– Я же сказала, мама: мне сейчас неудобно разговаривать.

– Но у тебя все в порядке?

– Да, да! – нетерпеливо ответила Робин. – Все замечательно. Я перезвоню.