Жатва - Тесс Герритсен (2015)

Эбби плюхнулась на стул возле кухонного стола. От стука игральных костей у нее болела голова. Ничуть не лучше было верещание азартных старух на кантонском диалекте китайского языка. Вероятно, все они были глуховаты, и потому дружеская болтовня превращалась в крик. И как только Вивьен уживается со своей бабушкой? Эбби в первый же день сошла бы тут с ума.

– Но все ниточки так и так тянутся к Виктору Воссу, – сказала Эбби. – Он задался целью мстить мне.

– Тогда почему он отозвал иски? Этого человека не упрекнешь в непоследовательности. Он был готов размазать тебя по стенке. И вдруг… отзыв исков.

– Вместо обвинений во врачебных ошибках меня обвинили в убийстве. Какая чудесная альтернатива.

– Неужели ты не видишь явной бессмыслицы? Восс заплатил кругленькую сумму, чтобы состряпать эти иски и дать им ход. Я не верю, что его вдруг загрызла совесть. Его могли остановить только возможные последствия. Например, встречный иск. Ты собиралась подавать на Восса?

– Я говорила со своим адвокатом. Он мне отсоветовал.

– Тогда почему Восс отозвал иски?

Эбби, как и Вивьен, не понимала причин.

Этот вопрос не давал ей покоя, когда она двинулась в обратный путь из Мелроуза, где жила Вивьен. Время близилось к вечеру. Шоссе номер один, как всегда, было плотно забито машинами. Моросил дождь, однако Эбби не стала закрывать окна. Свиное зловоние так до конца и не выветрилось из салона ее машины. Возможно, этот смрад поселился здесь навсегда. Вечное напоминание о гневе Восса.

Она приближалась к мосту Тобин – месту, где Лоренс Кунстлер решил свести счеты с жизнью. Эбби сбросила скорость. Болезненное любопытство заставило ее при въезде на мост оглянуться по сторонам. Пасмурное небо делало реку почти черной. Ветер морщил воду. Утонуть в реке – она бы не согласилась на такую смерть. Она представила трясущиеся от ужаса руки и ноги. Горло, которое захлестывает холодная вода. Интересно, оставался ли Кунстлер в сознании, когда его тело погрузилось в воду? Может, он боролся с речным течением, пытаясь выплыть? Потом ее мысли переметнулись на Аарона. Два врача, два самоубийства. Она забыла спросить Вивьен о Кунстлере. Если тот погиб всего шесть лет назад, Вивьен, скорее всего, слышала о нем.

Эбби так глубоко задумалась о воде, что не заметила, как автомобиль впереди нее снизил скорость. Проезд по мосту был платным, и это тормозило вереницу машин. Вскоре передняя машина остановилась.

Эбби нажала на тормоза. Еще через секунду она ощутила удар в бампер. В зеркало заднего обзора она увидела лицо женщины. Та виновато кивала, извиняясь за оплошность. Движение на мосту полностью замерло. Эбби вылезла наружу и бросилась осматривать повреждение.

Женщина из задней машины тоже вылезла. Она нервозно поглядывала на Эбби, пока та проверяла состояние заднего бампера.

– По-моему, никаких следов, – сказала Эбби.

– Простите мою невнимательность, – затараторила женщина.

Передний бампер ее машины также не пострадал.

– Стыдно признаваться, но я больше следила не за дорогой, а за наглецом позади меня. – Она кивнула на бордовый фургон, остановившийся неподалеку. – Он так и норовил меня боднуть. А потом я ударилась в вашу машину.

Кто-то нажал на клаксон. Движение возобновилось. Эбби вернулась в машину. Проезжая мимо будки контролера, она не смогла удержаться и еще раз оглянулась на мост Тобин, откуда Лоренс Кунстлер совершил свой смертельный прыжок.

«Аарон и Кунстлер были хорошо знакомы. Они вместе работали. Вместе написали ту статью».

Эти мысли не оставляли ее на всем пути в Кембридж. Два врача из одной команды трансплантологов. И оба покончили жизнь самоубийством.

Интересно, был ли Кунстлер женат? Если был, испытывала ли его вдова то же недоумение, что и Элейн?

Она обогнула Гарвард-Коммон. Сворачивая на Брэттл-стрит, Эбби мельком взглянула в зеркало заднего обзора.

Бордовый фургон ехал следом за ней. И тоже свернул на Брэттл-стрит.