Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

Микаэль почему-то смутился. Он заходил в «Милтон секьюрити», всего в нескольких кварталах от редакции, и зашел сюда, просто поддавшись порыву. Сейчас ему не хотелось объяснять Эрике, что он нанял частного консультанта, который не так давно взламывал его компьютер. Поэтому Блумквист пожал плечами и сказал, что ему пришлось приехать в Стокгольм по делу, связанному с Вангером, и что ему нужно сразу же возвращаться обратно. Он спросил, как идут дела в редакции.

– Есть обнадеживающие новости – объем рекламы увеличивается, число подписчиков растет. Но вместе с тем не могу умолчать об одном досадном обстоятельстве.

– То есть?

– Я беспокоюсь по поводу Янне Дальмана.

– Ну да, я догадываюсь…

– Мне пришлось провести с ним беседу в апреле, сразу после того, как мы сообщили, что Хенрик Вангер стал совладельцем. Не знаю, то ли он ко всему настроен исключительно негативно в силу своего характера, то ли тут что-то посерьезнее… Может, он ведет двойную игру?

– Но что же все-таки случилось?

– Я больше не могу ему доверять. Когда мы подписали соглашение с Хенриком Вангером, нам с Кристером предстояло выбрать: либо тотчас информировать всю редакцию о том, что теперь мы уже точно не закроемся к осени, либо…

– Либо информировать сотрудников, но не всех, а избирательно.

– Вот именно. Возможно, я чересчур все утрирую, но мне не захотелось рисковать – мне показалось, что Дальман может проболтаться. Поэтому мы решили информировать всю редакцию в день, когда о соглашении будет объявлено официально. То есть мы молчали больше месяца.

– И что же потом?

– Вообще-то это была первая хорошая новость за год. И представь себе, все ликовали, кроме Дальмана. Понимаешь, мы ведь не самая крупная редакция в мире. В результате радовались три человека, плюс один практикант… А один страшно разозлился: мол, почему мы не сообщили о соглашении раньше…

– Он, наверное, обиделся…

– Я понимаю. Но дело в том, что он без конца муссировал эту тему, и поэтому в редакции воцарилось подавленное настроение. Через две недели после этого эпизода я вызвала его к себе в кабинет и призналась, что не доверяла ему и не хотела, чтобы он разболтал все раньше времени, и именно поэтому не проинформировала всю редакцию.

– И как он это воспринял?

– Конечно, он очень обиделся и рассердился. Но я не стала с ним церемониться и выдвинула ему ультиматум: либо он возьмет себя в руки, либо пусть ищет другую работу.

– А он что?

– Он взял себя в руки. Но ни с кем теперь не контачит. Между ним и остальной редакцией ощущается нервное напряжение. Кристер его не выносит и вполне откровенно демонстрирует это.

– И все-таки, в чем конкретно ты подозреваешь Дальмана?

Эрика вздохнула:

– Сама не знаю. Мы приняли его на работу год назад, когда уже поссорились с Веннерстрёмом. Доказательств у меня нет, но мне кажется, что он работает не на нас.

Микаэль кивнул:

– Возможно, ты права.

– А может, он просто попал не на свое место и поэтому деморализует всю редакцию…

– И такое может быть. Но в одном я с тобой согласен – напрасно мы наняли его.

Через двадцать минут Микаэль уже повернул на север от станции «Слуссен» на машине, которую одолжил у супруги Дирка Фруде. Своим «Вольво» двадцатилетней давности она все равно не пользовалась, и Микаэлю предложили брать его когда угодно.

Возможно, Блумквист и не обратил бы внимания на эти мелочи и детали, не будь он столь бдителен. Пачка бумаг на столе слегка перекосилась, а одна папка высунулась с полки. Ящик письменного стола был задвинут до упора, а Микаэль точно помнил, что тот оставался немного приоткрытым, когда он накануне уезжал с острова в Стокгольм.

Журналист посидел какое-то время неподвижно, прикидывая, не изменяет ли ему память, но уже почти не сомневаясь, что кто-то похозяйничал в его доме.