Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

– Все это привело к тому, что Эрика рассвирепела, а я уперся рогом. Мы усилили охрану «Миллениума». Но никак не могли понять, что происходит и почему материал, который я готовил, вызвал столь бурную реакцию.

– Но, видимо, материал, который ты собирал, кого-то задел за живое…

– Точно. Случайно мы сделали сенсационное открытие. У нас появился источник, deep throat[105] в окружении Веннерстрёма. Он буквально до смерти боялся, и нам приходилось встречаться с ним в анонимных гостиничных номерах. От него мы узнали, что деньги от аферы с «Миносом» использовались для торговли оружием во время войны в Югославии. Веннерстрём вел дела с усташами[106]. Мало того, в качестве доказательства источник предоставил нам копии письменных документов.

– И вы ему поверили?

– Он внушал доверие. Он предоставил нам достаточно информации, чтобы вывести нас еще на один источник, способный подтвердить его сведения. Мы получили даже фотографию, на которой один из ближайших соратников Веннерстрёма пожимает руку покупателю. У нас получился эксклюзивный детализованный материал, в котором все казалось доказуемым. И мы его опубликовали.

– А он оказался «липой».

– Вот именно. Фальшивкой от начала и до самого конца, – подтвердил Микаэль. – Все документы оказались поддельными. Адвокат Веннерстрёма смог даже доказать, что фотография подручного Веннерстрёма с лидером усташей – результат монтажа двух разных снимков в фотошопе.

– Просто великолепно, – сухо сказала Лисбет Саландер и вдруг улыбнулась.

– Вот-вот. Потом уже стало совершенно очевидно, что нами манипулировали. Тот материал, который мы раздобыли, навредил бы Веннерстрёму. Но теперь все это утонуло в потоке фальсификаций – и я пережил самый настоящий профессиональный позор. Мы опубликовали статью, из которой Веннерстрём мог выдергивать факт за фактом и доказывать свою невиновность. Все было чертовски ловко подстроено.

– И вы не могли отступить и раскрыть правду. У вас не было никаких доказательств того, что «липа» является делом рук самого же Веннерстрёма.

– Еще хуже. Если бы мы попытались рассказать правду и оказались бы такими идиотами, чтобы обвинить Веннерстрёма в умышленной фальсификации, нам бы просто никто не поверил. Это выглядело бы как отчаянная попытка переложить вину на самого пострадавшего. Мы предстали бы как маньяки-конспирологи и полные кретины.

– Я понимаю.

– Веннерстрём был защищен со всех сторон. Если бы фальсификация стала достоянием гласности, он смог бы утверждать, что кто-то из его врагов пытается его опорочить. А мы и наш журнал все равно потеряли бы доверие публики, поскольку клюнули на сведения, оказавшиеся фальшивыми.

– И ты предпочел не защищаться, а согласился на тюремное наказание.

– Я заслужил наказание, – с горечью сказал Микаэль. – Я совершил преступление против чести и достоинства личности… Теперь тебе все известно. Дай мне наконец поспать!

Микаэль погасил свет и закрыл глаза. Лисбет устроилась рядом и некоторое время лежала молча.

– Веннерстрём – настоящий бандюга, – сказала она.

– Я это знаю.

– Понимаешь, мне точно известно, что он бандюга. Он имеет дело со всеми подонками, начиная от русской мафии и заканчивая колумбийскими наркокартелями.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда я передавала Фруде свой отчет, он дал мне дополнительное задание. Попросил попытаться выяснить, что на самом деле происходило на процессе. Я только начала над этим работать, как он позвонил Арманскому и отменил свой заказ.

– Вот как…

– Думаю, они отказались от исследования, как только ты принял предложение Хенрика Вангера. Ничего другого им было не нужно.

– Ну и что же?

– Просто я не люблю оставлять дела незаконченными. У меня весной выпало несколько свободных недель, когда у Арманского не было для меня работы, и я просто так, ради развлечения, начала подкапываться под Веннерстрёма.

– Ты что-нибудь нашла?