Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

– Не хочу загружать вас деталями, но, когда я собирался в дорогу, Гитлер со Сталиным считались добрыми друзьями и никакого Восточного фронта еще не было и в помине. Всем еще казалось, что Гитлер непобедим. Чувства оптимизма и отчаяния тогда нельзя было назвать взаимоисключающими. И хотя прошло более полувека, но по-прежнему трудно подобрать слова, чтобы охарактеризовать те настроения. Поймите меня правильно – я никогда не был нацистом, и Гитлер представлялся мне комичным опереточным персонажем. Но рядовых жителей Гамбурга вдохновляли надежды на счастливое будущее. А война неумолимо приближалась, и за то время, что я там провел, Гамбург несколько раз подвергался бомбардировкам. Но народу казалось, что это временные и случайные неприятности, все ждали, что скоро наступит мир и Гитлер выстроит свою Neuropa – новую Европу. Людям хотелось верить в то, что Гитлер – бог; во всяком случае, так утверждала пропаганда.

Хенрик Вангер открыл один из многочисленных фотоальбомов.

– Вот Херман Лобак. Он пропал без вести в сорок четвертом году – скорее всего, погиб при бомбежке. О его судьбе мы так никогда ничего и не узнали. За недели, проведенные в Гамбурге, мы с ним подружились. Я тогда гостил у него и его семьи в прекрасной квартире, расположенной в престижном квартале Гамбурга, и мы ежедневно общались. Он был так же далек от нацизма, как и я, но для удобства вступил в нацистскую партию. Членский билет открывал ему нужные двери и облегчал возможность заниматься бизнесом от имени концерна «Вангер» – чем мы, собственно, и занимались. Мы строили товарные вагоны для их поездов – меня всегда интересовало, не отправлялась ли их часть в Польшу. Мы продавали ткань для их униформы и лампы для их радиоприемников – хотя официально, разумеется, не знали, как использовались эти товары. Херману Лобаку удавалось заключать выгодные контракты, он был веселым и приятным малым. Просто идеальным нацистом. Впоследствии я понял, что все это время ему приходилось тщательно скрывать свою тайну.

В ночь на двадцать второе июня Херман Лобак постучался ко мне в спальню и разбудил меня. Моя комната располагалась по соседству со спальней его жены, и он знаками предложил мне одеться и следовать за ним. Мы спустились на этаж ниже и уселись в курительном салоне. Я понял, что Лобаку даже не удалось сомкнуть глаз. Радио было включено, и я понял, что произошло что-то трагическое. Началась операция «Барбаросса». Германия напала на Советский Союз в праздник летнего солнцестояния.

В знак отчаяния Хенрик Вангер всплеснул руками.

– Херман достал две рюмки и налил их по полной шнапсом. Он явно был в шоке. Когда я спросил его, что теперь будет, он ответил: теперь наступит конец Германии и нацизма. Я не поверил ему – ведь Гитлер казался непобедимым, – но Лобак выпил со мной за гибель Германии. А потом перешел к делу.

Микаэль кивнул в знак того, что внимательно следит за рассказом.

– Во-первых, он не смог связаться с моим отцом, чтобы получить распоряжения, но по собственной инициативе решил прервать мое пребывание в Германии и как можно скорее отправить меня домой. Во-вторых, он хотел попросить меня об одном одолжении.

Хенрик Вангер указал на пожелтевшую фотографию темноволосой женщины в полупрофиль.

– Херман был женат уже сорок лет, но в девятнадцатом году он встретил женщину редкой красоты и к тому же вдвое моложе себя – всего лишь бедную простую швею. Он влюбился в нее до бесчувствия и стал за ней ухаживать. Как многие другие состоятельные мужчины, он мог себе позволить поселить ее в квартире, расположенной недалеко от офиса. Она стала его любовницей и в двадцать первом году родила ему дочь, которую назвали Эдит.

– Состоятельный пожилой господин, бедная молоденькая барышня и дитя любви – вряд ли этот сюжет может стать поводом для скандала, даже в то время, – прокомментировал Микаэль.