Инферно - Дэн Браун (2018)

Глядя на мозаичное изображение дьявола, Лэнгдон пытался представить, какое впечатление оно оказывало на юного Данте, который год за годом посещал службы в этой церкви и молился под страшным взглядом Сатаны. Но в это утро профессору казалось, что Люцифер не спускал глаз с него самого.

Он быстро перевел взгляд на балкон второго этажа баптистерия – женщинам разрешалось наблюдать за совершением таинства крещения только оттуда, – а затем на гробницу антипапы Иоанна XXIII. Бронзовая позолоченная фигура на покоящемся на консолях саркофаге, казалось, парила в воздухе, невольно вызывая ассоциации с монахом-отшельником или каким-то хитрым трюком фокусника, демонстрирующего левитацию.

Наконец Лэнгдон опустил взгляд на нарядную мозаику мраморного пола, на котором, как считалось, нашли отражение средневековые представления об астрономии. Скользнув взглядом по сложным черно-белым узорам, он остановил его в центре помещения.

Вот оно это место, подумал он, зная, что именно тут крестили Данте Алигьери во второй половине тринадцатого века.

– «И смело у источника крещенья вторичного приму певца венок», – продекламировал Лэнгдон, и его голос разнесся гулким эхом. – Мы на месте.

Сиенна удивленно смотрела туда, куда показывал Лэнгдон.

– Но… тут же ничего нет.

– Это сейчас, – ответил Лэнгдон.

В центре мозаичного пола располагался большой красновато-коричневый восьмиугольник. Он выглядел явно чужеродным и нарушал изящный узор мозаичного пола. Казалось, он служил просто крышкой, которой закрыли дыру в полу, что полностью соответствовало действительности. Лэнгдон быстро объяснил, что первоначальная крестильная купель представляла собой большой восьмиугольный бассейн в самом центре помещения. Если современные купели обычно стоят на возвышении, то раньше они находились в достаточно глубоких бассейнах, и в них крещаемый мог окунуться с головой. Лэнгдон представил, какой крик поднимали дети от страха в этом каменном зале, когда их окунали в большой бассейн с ледяной водой, некогда находившийся посреди зала.

– Таинство крещения было холодным и пугающим, – продолжил Лэнгдон. – Настоящий обряд посвящения. Даже опасный. Рассказывают, что Данте однажды даже прыгнул в купель, чтобы спасти тонущего ребенка. Как бы то ни было, первоначальную купель заложили плитой в шестнадцатом веке.

Сиенна оглядывала помещение с заметным волнением.

– Но если купели Данте больше нет… где Игнацио спрятал маску?

Лэнгдон понимал, что ее тревожило. В этом огромном зале было много укромных мест – за колоннами, статуями, гробницей, в нишах, алтаре, не говоря уже о галерее наверху.

Излучая уверенность, профессор повернулся к двери, через которую они вошли.

– Мы начнем отсюда, – объявил он, показывая на участок справа от «Врат рая».

На приподнятой платформе за декоративной металлической оградой был установлен высокий шестиугольный постамент из резного мрамора, напоминавший небольшой алтарь или столик для службы. Своим утонченным изяществом резьба напоминала перламутровую камею. Мраморный постамент венчала плита из полированного дерева диаметром около трех футов.

Сиенна неуверенно последовала за Лэнгдоном, который поднялся по ступеням и прошел за металлическую ограду. Оказавшись рядом с постаментом, она внимательно посмотрела на него еще раз и удивленно охнула, поняв, что это такое.

Лэнгдон улыбнулся. Вот именно, это не алтарь и не столик. Полированная деревянная вершина оказалась крышкой, закрывавшей полую чашу.

– Крещальная купель? – спросила она.

Лэнгдон кивнул.

– Если бы Данте крестили сегодня, то это было бы здесь. – Не теряя времени, он сделал глубокий вдох и, дрожа от нетерпения, взялся за деревянную крышку, приготовившись ее снять.