Инферно - Дэн Браун (2018)

Очнувшись, Роберт Лэнгдон услышал тихий плеск воды, почувствовал стерильный запах антисептика, смешанный с соленым ароматом морского воздуха, и мягкое покачивание.

Где я?

Казалось, он только что изо всех сил вырывался из крепких рук, тащивших его обратно в темный полумрак подземелья из наполненного светом колодца. Но сейчас почему-то лежал не на холодном каменном полу крипты собора Святого Марка, а… на мягком матраце.

Я на борту судна?

Последним, что он помнил, было то, как один из людей в черном прижал его к земле в крипте и зло прошипел на ухо:

– Хватит от нас бегать!

Лэнгдон отчаянно закричал, зовя на помощь, и один из солдат зажал ему рот ладонью.

– Надо вытаскивать его отсюда, – сказал он, и второй неуверенно кивнул.

– Работай.

Лэнгдон почувствовал, как сильные пальцы профессионально нащупали на его шее сонную артерию и, найдя нужную точку, стали давить на нее все сильнее и сильнее. Через несколько секунд перед глазами у него все поплыло, и от нехватки кислорода мозг стал отключаться, увлекая его в небытие.

Они меня убивают, успел подумать Лэнгдон. Прямо здесь, возле мощей святого Марка.

Затем он провалился во тьму, но не полную, а с какими-то тенями и приглушенными звуками.

Лэнгдон не знал, сколько прошло времени, но теперь с каждой минутой мир обретал все больше красок. Насколько он мог судить, его привезли на какое-то судно и поместили в лазарет. От стерильной обстановки и запаха изопропилового спирта он испытал ощущение дежавю. Словно он прошел полный круг и снова, как и предыдущей ночью, очутился в непонятной больничной палате со скудными обрывками воспоминаний.

Профессор сразу подумал о Сиенне и ее безопасности. Он помнил взгляд ее карих глаз, полный раскаяния и страха. Лишь бы ей удалось спастись и благополучно выбраться из Венеции.

Мы вообще не в той стране, успел он сказать ей, сообразив, к своему ужасу, что Энрико Дандоло похоронен не в Италии. Таинственный «мусейон в убранстве злата мудрости святой», о котором говорилось в стихотворении, находился не в Венеции… а за тысячу миль от нее. Как и предупреждал текст Данте, в этих строчках действительно таился «смысл, постичь который» оказалось совсем непросто.

Лэнгдон собирался все объяснить Сиенне, как только они выберутся из крипты, но этой возможности ему так и не представилось.

Ей известно только то, что я ошибся.

Лэнгдон ощутил спазм в желудке.

Чума по-прежнему там… за тысячу миль отсюда.

За дверью лазарета послышались громкие шаги, и в каюту вошел мужчина в черном. Это был качок, который скрутил его на полу крипты. Глаза его холодно блестели. Он подошел к Лэнгдону, и тот инстинктивно отпрянул, но бежать было некуда.

Я полностью в их власти – они могут сделать со мной все, что хотят.

– Где я? – с вызовом спросил Лэнгдон.

– На яхте. Она стоит на якоре возле Венеции.

Профессор посмотрел на зеленую нашивку на рукаве формы агента – земной шар с аббревиатурой ЕЦКПЗ над ним. Ни такой эмблемы, ни аббревиатуры Лэнгдону встречать не приходилось.

– Нам нужна имеющаяся у вас информация, – произнес мужчина, – и времени у нас мало.

– А почему я должен вам что-то рассказывать? – поинтересовался Лэнгдон. – Вы меня чуть не убили.

– Неправда. Мы использовали шиме-ваза – удушающий захват в дзюдо. Мы не собирались причинять вам вред.

– А кто в меня стрелял утром?! – возмутился Лэнгдон, вспомнив, как пуля угодила в крыло мопеда Сиенны. – Еще немного, и попали бы в спину!

Глаза мужчины превратились в щелки.

– Если бы я хотел попасть вам в спину, то попал бы. Я сделал один-единственный выстрел и целился в колесо, чтобы не дать вам уехать. У меня был приказ войти с вами в контакт и выяснить, какого черта вы так странно себя ведете.

Не успел Лэнгдон переварить услышанное, как в каюту вошли еще двое мужчин в черной форме. Между ними шла женщина. Его странное видение.