Последняя охота - Жан-Кристоф Гранже (2020)

– Вы не поняли дух этого дома. Здесь ни у кого нет секретов, все свободно обсуждают свои исследования с коллегами.

У Иваны вспотела спина и свело пальцы. Ей было глубоко плевать на общинную философию институтской публики, но прозрачность, царящая в этих стенах, даст им доступ к последним трудам Шуллера.

– Расскажите, чем занимался Филипп.

Таффертсхофер «сыграл мелодию» на клавиатуре и сообщил:

– Сегодня утром он получил анализы от патологоанатома, вскрывавшего Юргена фон Гейерсберга.

– Какие именно?

– На кариотип.

– Шуллер сам их запросил?

– Кажется, в Германии этот анализ делают в обязательном порядке. Я не уверен.

Ивана заерзала на стуле. Мурашки в руках стали величиной с булавочную головку и расползлись по телу, как пираньи, плывущие против течения.

– В этом кариотипе имелось что-то особенное? – скрипучим голосом спросила она.

Задавая вопрос, она воображала романтический сценарий: Юрген страдал неизлечимым наследственным недугом, который семья пыталась скрыть всеми доступными способами. Его устранили, чтобы тело не выдало тайны. Много поколений Гейерсберги сами уничтожали своих больных отпрысков, поступая, как садовники, обрезающие сгнившие ветки деревьев.

Ульрих разрушил ее теорию двумя словами.

– Вовсе нет, – сказал он. – ДНК Юргена абсолютно нормальна.

– И?..

Таффертсхофер продолжил поиск:

– Не знаю почему, но у Филиппа имелся и кариотип Лауры. Полагаю, это связано с медицинской страховкой. Он сравнивал ДНК Лауры и Юргена. Результат вышел неожиданный.

Ивана онемела. У нее пересох рот, перехватило горло.

– В к-каком смысле?

Он повернул к ней экран и ткнул пальцем в две схемы.

– Сравнение вполне красноречиво даже для дилетанта.

Ивана улыбнулась: она наконец-то узнала мотив убийцы.

53

Ньеман влетел во двор, машину занесло на гравии, и – редчайшая ситуация – все четыре колеса оказались заблокированы. Стеклянный Дом сверкал в ночи, как бриллиант на бархатной подложке. Его линии, углы и поверхности составляли своей неподвижностью полный контраст ночной жизни природы: мягко волновались деревья, помахивали лапами ели, торжественным кортежем плыли по небу облака…

Вот только настроение у сыщика было совсем не поэтичное. Голова гудела, готовясь взорваться. Когда Ивана сообщила ему о своем открытии, он ринулся к двери, выкрикнув одну-единственную фразу: «Я ее убью!»

Фигура речи, конечно, и все же… теперь это только между ними.

Рукопашная схватка между легавым не первой молодости и королевой лгунов.

Машина Лауры стояла перед домом, охранявшие графиню полицейские собрались во дворе. Он махнул им рукой и поднялся по ступеням.

Было около одиннадцати вечера, дом казался погруженным в дрему. Ньеман хотел было нажать на кнопку звонка, но в последний момент спохватился, тронул ручку… Открыто. Сыщик скользнул внутрь с мыслью, что было бы нежелательно наткнуться сейчас на кого-то из слуг. Да нет, все уже спят.

Сверкающие стекла балконных дверей. Мебель с металлическим блеском. Серебряная тишина. Ньеман двигался осторожно, не зажигая света. Камин тоже молчал, его разверстая черная пасть напоминала оскверненную могилу.

Он пошел к лестнице и тут заметил светящуюся красную точку. Графиня курила, сидя на винтажном диванчике с изогнутой спинкой.

Он с ходу кинулся в атаку:

– И когда вы собирались мне сказать?!

Лаура не ответила. Она была в джинсах и темно-синем, цвета ночи, толстом свитере, свободная рука расслабленно лежала на колене.

– Юрген не был вашим братом.

– Что это меняет? – тихо спросила она, выдохнув дым. – Я говорила – мы были как близнецы, и…

– Заткнитесь! – взорвался сыщик. – Один из вас – приемный ребенок!

Лаура уставилась на него глазами, в которых плескался ночной мрак.