Я не Монте-Кристо - Тала Тоцка (2020)

— Я просмотрю проект контракта, мы обсудим с юристами, и я внесу свои правки, — Никита встал, давая понять, что разговор окончен. Вслед за ним поднялся Лебедев, юрист, которого прислала Сальма, и будь она здесь, Елагин с удовольствием бы задушил ее и не поморщился.

Взял телефон, потом отложил, сделал несколько глубоких вдохов и только потом нажал на вызов.

— Здравствуй, Никита.

— Привет, — он сдерживался изо всех сил, чтобы не наорать, — скажи честно, ты сама составляла контракт?

— Я знала, что тебе не понравится, — ее спокойный ровный тон больше всего выбешивал, — что ж, Елагин, если ты не согласен…

— Отчего же, — Никита снова опустил руку с телефоном и выдохнул, — мне одно непонятно. Почему бы тебе не включить в контракт мои трусы и носки, ты знаешь, они весьма недурственны, и их у меня до хера, если продать на барахолке, ты можешь неплохо разжиться…

— Хватит ерничать, Елагин, — он прямо увидел, как она поморщилась, — если кишка тонка это подписать…

— Я только что послал… выпроводил твоего юриста, — поправился Никита, — пришлю правки, обсудите. Раз пошла такая пьянка, я тоже меняю свои условия. И только попробуй спрыгнуть, Алина, — он уже не говорил, а шипел.

— Я ознакомлюсь и дам ответ как можно скорее.

— Сделай одолжение, дорогая! Кстати, спасибо, что оставила мне Хаммер, буду таксовать, чтобы заработать на памперсы.

— В трусах и носках ты будешь неотразим, дорогой. Не забудь, я держу для тебя место ведущего продажника, так что тебя ждет блестящее будущее в моей, — она нарочно выделила это слово, — компании.

— Я подумаю. Возможно, предпочту роль альфонса, буду на твоем содержании. Не спеши, дорогая, дождись моих условий.

Не стал слушать, что она там возмущенно лепечет, отрубил вызов и уставился в окно. Фон-Россель было мало компании, она затребовала все его имущество в совместное владение, вот здесь Никита и собирался изменить ход игры. Компанией — причем не всей, а только той частью, которой владел Елагин, — пусть подавится, а вот остальное Никита собирался разделить между своими детьми. По контракту Сальма Фон-Россель должна родить ему еще троих, итого, четверо вместе с Даниэлем, все они будут Елагиными, и Даниэль Фон-Россель станет Елагиным, — вот такие правки он собирается внести, и единственное, о чем жалел Никита, что не увидит выражения лица Сальмы в тот момент, когда она прочтет этот пункт.

Глава 39

Никита раздраженно хлопнул дверцей Хаммера, в последний момент удержавшись, чтобы не стукнуть сильнее. С самого утра его не покидало странное ощущение иллюзорности, безотчетной тревоги, это при том, что Елагин всегда считал себя вменяемым и рационально мыслящим индивидом, а все эти рассуждения о чутье и интуиции считал блажью и дурью. Но с недавних пор у него появился повод для беспокойства.

Уже скоро неделя, как Сальма полностью пропала с радаров. Они утрясли все детали контракта и окончательно утвердили его последнюю редакцию. Никита заверил все предоставленные копии, осталось подписать, но она вдруг исчезла.

Елагин с удовольствием вспоминал, как разъяренная Фон-Россель, задыхаясь, кричала в трубку, что он маньяк и извращенец после того, как прочитала присланные правки, Никите даже пришлось отодвинуть телефон от уха, чтобы не оглохнуть. Он блаженно щурился и улыбался, чувствуя себя полностью отмщенным.

Зато накричавшись и даже два раза его обматерив, Сальма очень явственно заскрипела зубами и согласилась на двоих. Плюс Данька. В обмен на это Никита вернул себе права на собственное имущество и личные счета, он даже не удержался, сфотографировал ящик с трусами в гардеробной и отправил ей по вайберу, приписав: «Вот чего ты себя лишаешь, дорогая. Одумайся!». Получив в ответ средний палец, причем это был ее собственный палец с наманикюренным ногтем, Никита совсем расслабился, а зря.