Бойся меня 18+ - Алайна Салах (2020)

— Именно поэтому нужно помнить, что люди недостойны того, чтобы подпускать их к себе, — губы Саввы трогает легкая улыбка, но его взгляд остается темным и предельно серьезным. — Эгоизм встроен в нас как защитная функция. Ни один человек не должен становится фундаментом другого. Предают и причиняют боль все: родители, дети, супруги, друзья. Привязанности ослепляют. Гнилую сущность твоей подруги не разглядел бы даже слепой, но ты отказывалась ее видеть.

Это еще одно его высказывание, вызывающее во мне стойкое неприятие. Что это за мир, где каждый будет сам за себя? Я считаю себя здоровой эгоисткой, но при этом в моей жизни есть люди, с которыми мне очень близки: Ирина с работы, двоюродная сестра, с которой мы созваниваемся дважды в неделю по скайпу, мои мама и папа.

— Я не хочу жить без привязанностей. Они делают нас живыми.

— А я не кажусь тебе живым?

— А у тебя нет привязанностей?

Расслабленно улыбнувшись, Савва качает головой.

— Нет.

Эти короткие три буквы ударяют по мне с такой силой, что от новой вспышки боли не спасает даже выпитый алкоголь. У него нет привязанностей? Совсем? А для чего тогда это все? Этот разговор, наш невероятный секс и то, с каким рвением Савва меня завоевывал?

Опустив глаза в попытке спрятать эмоции, я тихо уточняю:

— А как же родители?

— Я не был близок ни с одним из них.

Возьми себя в руки и просто спроси его. Ты ведь не трусиха и тебе не пять лет. Если сегодня станет одним разочарованием больше, я это как-нибудь переживу.

Я снова смотрю ему в глаза. Пусть ответит. Даже если для него наши отношения ничего не значат — я должна это знать. Хватит жить во лжи.

— А как же я?

— Ты это другое. Я не смотрю на тебя сквозь призму выдуманных очков. Вижу тебя насквозь, и ты все равно кажешься мне совершенной. Привязанность — нелепое определение, не имеющее ничего общего с тем, что я к тебе испытываю.

От волнения мое сердце колотится как сумасшедшее, и даже голос немного осип.

— А какое определение не кажется тебе нелепым?

Савва отвечает не сразу. Склонив голову набок, он неспеша обводит взглядом мое лицо, шею, пальцы, застывшие на ножке бокала.

— Много разных. Одно из них восхищение.

Я чувствую себя школьницей, на которую обратил внимание понравившийся старшеклассник. Внутри что-то трепетно дребезжит, розовеют щеки. Савва в очередной раз заставляет меня чувствовать себя абсолютно уникальной.

— Знаешь, что не дает мне покоя? — спрашиваю я, откашлявшись. Мне требуется срочно перевести тему, чтобы перестать смущаться и краснеть. — Почему она решила признаться именно сегодня? Четыре года прошло. Учитывая свою должность, вряд ли Вельдман когда-нибудь набрался смелости бросить правду мне в лицо, а в версию с внезапным раскаянием Вики я не верю. Что-то должно было случится, чтобы ее прорвало.

— Может быть, Вики чего-то испугалась? — с усмешкой уточняет Савва.

— Чего именно? — иронизирую я ему в тон и залпом осушаю остатки вина в бокале. На сегодня точно хватит. — Сгореть в аду? Даже если завтра она уйдет в монастырь отмаливать грехи, места в раю ей не светит, и она об этом знает.

— Возможно, она очень сильно боится потерять так называемый фундамент.

36

— Договор находится на рассмотрении у юристов «Аэлиты», — отчитываюсь я, глядя на генерального. — Вряд ли по нему будут серьезные замечания, поэтому можно готовить поставку.

— Максим Константинович, — глаза Андреева перемещаются на руководителя отдела снабжения, и тот моментально подается вперед, демонстрируя готовность внимать сказанному, — ты слышал? Дело под твой личный контроль отдаю. Каждый пункт отгрузки согласовывай с Миррой Георгиевной. После совещания всю информацию у нее запроси.

— Так у меня уже все есть, — с готовностью отвечает Медянников. — Отдел продаж мне два дня назад всю информацию передал. Кузнецова с транспортом ждет отмашки.