Бойся меня 18+ - Алайна Салах (2020)

— Как приятно прийти позлорадствовать, да, сука? — раздается наконец.

Трехлитровая банка, стоящая на подоконнике, моментально утрачивает для меня всякий интерес, и я изумленно смотрю на побагровевшее лицо зама. Он, черт возьми, не только причиндалами, но и головой ударился?

— Даже нахождение на больничной койке и отбитый пах не дают тебе право так со мной разговаривать, — холодно цежу я, напрочь забывая о деликатности его проблемы. — Каждый раз когда я думаю, что тебе стоит дать шанс, ты убеждаешь меня в обратном.

Положив цветы в кресло, я немедленно разворачиваюсь к двери, чтобы даже лишней секунды не терпеть общество травмированного мудака, но дрожащий от гнева голос меня останавливает.

— Здесь нет камер и прослушек, так что можешь не прятать свое поганое мстительное нутро. Ты меня, сука, инвалидом сделала, чтобы свой ебучий контракт подписать, и приходишь сюда с подарками как ни в чем не бывало?

Не в силах поверить, что действительно это слышу,я поворачиваюсь. Сейчас Гордиенко похож на безумца: багровое лицо перекошено от ярости, вены на шее вздулись. Отчаянным взмахом руки он сметает с тумбочки оставленный мной пакет, отчего яблоки и нектарины с глухим звуком рассыпаются по полу, и начинает орать:

— Нападение на человека — это уголовка, понимаешь ты или нет?! Это не одно и то же, что баб на работе за сиськи мять, мстительная ты сука!!! Вообще страх потеряла, дрянь!

— Ты и впрямь сбрендил, Матвей Андреевич, — бормочу я, ошарашенная нелепыми обвинениями и тем, насколько обезумевшим он выглядит. — Скажу медсестре, чтобы тебе успокоительного вкололи.

Ни про какое успокоительное, я разумеется, никому не говорю, и не глядя по сторонам, бегу к лестнице. Меня колотит изнутри, в груди тесно. Что за бред он мне наговорил? Он всерьез полагает, что я наняла кого-то, чтобы помочь ему упасть с крыши? Из мести? Ради контракта? Да он еще больший идиот, чем я полагала.

Оказавшись на улице, я еще около минуты стою на крыльце и разглядываю рыжий парковочный конус. Нужно поскорее прийти в себя и решить, что сказать Андрееву о визите в больницу. Например: «Вам нужен новый заместитель, потому что старый тронулся умом». Нет, правда, что за бредятина? Генеральный ведь уже приходил к нему в больницу, так почему же Гордиенко ничего не сказал ему о своих подозрениях? Или сказал? Господи, ну что за день…

Немного успокоившись, я вызываю такси и прошу водителя отвезти меня в офис. Сейчас мне слабовольно хочется туда не возвращаться, а приехать к себе в квартиру и забраться под одеяло. Нужно не забыть озвучить Савве идею итальянского уик-энда. Да, это именно то, что мне нужно. Ощутить запах моря и вкус южного солнца, слушать иностранную речь и напрочь забыть обо всем, что случилось за эту паршивую неделю.

Когда машина высаживает меня возле офисного крыльца, звонит мой телефон. От звука знакомой мелодии расслабившееся тело моментально сковывает напряжение, а кровь начинает закипать от гнева. Даже удивительно, что мне до сих пор не пришло в голову удалить ее номер. Если Вике все же не терпится быть посланной, то прямо сейчас я сделаю это с превеликим удовольствием.

— Чего тебе? — интересуюсь я холодно. Вместо ответа в трубке раздаются истеричные всхлипывания.

— Твой ебарь мне жизнь испортил… Какие же вы сволочи… самые настоящие сволочи… Он же обещал ничего не говорить Семену, если я тебе признаюсь… Муж меня из дома выставляет со всеми вещами теперь... Где я жить буду? Как можно быть такими жестокими… Нелюди… Ты и твой моральный урод… Настоящие нелюди...

Я сбрасываю вызов, прерывая поток слезливых оскорблений. Вдохнуть не получается, уставленная машинами парковка кружится и плывет. Что происходит? Что, блядь, такое происходит?

37