Трое - Алайна Салах (2020)

— А что должно измениться? В среду мы пойдем на ужин с моими родителями, в пятницу отпразднуем день рождения где-нибудь загородом с остальными. С объектом вроде яснее стало, так что через неделю рванем куда-нибудь, — его губы раздвигаются в улыбке: — Хочешь к лемурам на Мадагаскар? Будем валяться на пляже, плавать и много трахаться.

Эти слова, совместные планы, включающее в себя путешествие, действуют на меня успокаивающе. Я представляю самолет, то, как засыпаю на плече Мирона, белый песок, и загар, оттеняющий его улыбку. Да, ему всегда удается подобрать нужные слова. Волнение еще вернется ко мне, но сейчас, когда он рядом, лежит на мне и мы планируем наше, пусть и недалекое будущее, я хочу позволить себе быть более свободной, чем я есть.

— И мы поедем вдвоем?

Мирон приподнимает брови в недоумении и, издав глухой смешок, быстро целует меня в лоб.

— Дурочка. Вдвоем конечно. Это тебя пугает? Что я теперь регулярно буду требовать тройник?

Это меня пугает? Наверное, и это в том числе. Мое смятение имеет множество оттенков, и мне требуется время, чтобы его проанализировать.

— Не знаю.

— Это просто опыт в спальне, Тати. Для тебя и для меня. Я не исключаю, что у нас он когда-нибудь повторится, но превращать тройник в традицию у меня намерений нет. Мне с тобой не скучно, если ты об этом. Разве у тебя есть основания так думать?

— Нет.

— Зато теперь ты никогда не сможешь сказать, что тебе хорошо со мной только потому, что не с кем было сравнить, — глаза Мирона сужаются, смотрят изучающе, оценивают мою реакцию, отчего я невольно краснею.

— Я никогда об этом не думала.

— Рано или поздно могла начать. Обидно упускать в жизни что-то, что есть у других.

Пока я обдумываю смысл этих слов, Мирон выходит из меня и перекатывается на спину.

— Я голодный пиздец. Поднимайся, малыш. Поедем куда-нибудь перекусить.

Он запирается в душе, а еще несколько секунд разглядываю потолок и только после этого встаю. Слишком много всего для одного утра, чтобы уложить в голове.

Я прохожу в дальнюю ванную и, заперевшись, разглядываю свое отражение в зеркале. Глаза темнее чем обычно и слегка покраснели, зрачки расширены, а в остальном я все та же. Я и правда думала, что непременно должна измениться? Уже разворачиваюсь, чтобы уйти, и тогда вижу, что изменения все же есть: на бедрах пурпурной темнотой налились множественные пятна. Живот вновь обжигает вспышка огня. Это отпечатки Руслана.

Глава 25

— Как прошел ужин с родителями? — Алина смотрит на бокал с вином, который вращает в руках в попытке выглядеть менее заинтересованной, чем есть на самом деле.

— Посидели в ресторане, — пожимаю плечами. — Что здесь рассказывать.

За ужином и впрямь не произошло ничего из того, чем бы мне хотелось поделиться. Не было бесед по душам, ни единого намека на то, что хотя бы на один вечер родители Мирона готовы воспринять меня как члена семьи. Его отец едва ли взглянул на меня, несмотря на то, что мы сидели друг напротив друга, Елена Андреевна была вежлива, но не более. После ужина мы с Мироном сразу поехали домой, и я намеренно никак не комментировала их очевидную холодность, чтобы не портить ему праздничное настроение. В любом случае, это вряд ли что-то изменило: Мирон бы снова ответил, чтобы я сосредоточилась на наших отношениях, а на остальных не обращала внимания.

— Ты ведь знаешь, что не нравишься им? — это вопрос заставляет меня вздрогнуть и с силой сжать бокал. Сейчас Алина смотрит мне в глаза, наблюдает за реакцией.

У меня занимает около пары секунд, чтобы взять себя в руки: не нагрубить, или, наоборот, не уйти.

— Для чего ты спрашиваешь? Пытаешься испортить мне настроение?

— Вовсе нет. Я знаю, что у Мирона проволочки в делах, которых он бы мог избежать, стоило его отцу щелкнуть пальцами. Угадай, почему этого щелчка до сих пор нет?