За мгновения до... - Виктория Мальцева (2020)

Мне больно, и я хочу, чтобы больно было всем вокруг. Хочу причинять боль. Очень много невыносимой боли:

— Я не люблю тебя, Мел. Никогда не любил. И ненавижу то, как ты произносишь моё имя.

Она замирает, но спустя мгновение прижимается плотнее, пряча лицо между моих лопаток. Я чувствую жар её дыхания — оно бывает таким, только когда она плачет. И сейчас её рыдания бесшумны, она плачет так, как плачут люди, агонизирующие в самой большой своей душевной боли.

Лучше ли мне? Нет, не лучше.

Мы всё так же стоим у окна, мои руки в карманах, её — обнимают мою грудь, сжимая. А по асфальту стелется ленивый дождь. Чёртов извечный Ванкуверский дождь.

Я слышу глубокий дрожащий вдох и вопрос:

— Как мне тебя называть?

Никак.

— Как она тебя называла?

Называла? Мел права, всё в прошлом, но как же, чёрт возьми, больно…

Боль! Боль, боль, боль…

Я знаю, она хочет как лучше, пытается исправить то, что так меня разворотило, но даже не представляет, что ранит ещё сильнее.

Ева… Что ты сделала со мной, Ева?

С нами?

Господи, как же мне это пережить… Как?

Руки не выдерживают заточения в карманах и уже зажимают лицо, пытаясь сдержать эмоции, запихнуть их обратно, хотя мне плевать, мне плевать, мне плевать…

Мел отдирает их от моего лица и, заглядывая в глаза, силится вдохнуть в пустоту жизнь:

— Я не желаю тебе, Дамиен, когда-нибудь узнать, как тяжело и унизительно стоять вот так, как сейчас я стою, ментально на коленях перед человеком, который не пожалел жестокости и выплеснул в лицо то, что было и так известно. Но я всё ещё здесь, и знаешь почему? Потому что это именно то, что делает с нами любовь — подчиняет, делает рабами, безвольными больными существами. И я всегда буду рядом с тобой, чтобы ни случилось, что бы ни произошло, как сильно бы ты не упал, Дамиен. Моё плечо всегда есть, всегда на месте, чтобы ТЫ мог опереться, Дамиен!

Любой мужчина мечтает услышать такие слова от женщины. Они как бальзам, обезболивающий душу.

Только моя проблема в том, что женщина — не та.

Глава 44. Beautiful hell

Её губы, целующие мои, безвкусны, тело бесцветно, ладони, ласкающие мою грудь, плечи, руки, не дарят тепла, она больше не пахнет сексом, женщиной, в которой я хотел бы раствориться. Я не хочу её, но отвечаю на ласки механически, сам спрашивая себя «Зачем?».

Я плаваю в желе, в густом геле безразличия. В нём хорошо, потому что не так больно. Знаю, что делает она, и знаю, что должен делать сам, но руки — ватные, губы — неумелые, будто забыли, как ласкать женщину. Мел расстёгивает мою ширинку, но у меня нет эрекции. Так хорошо знающие меня нежные руки делают то, что должны делать, но жизни нет. И я поднимаю её волосы, наматывая их на руку, и совершаю то, что всегда гнало кровь к тому месту, где она сейчас так нужна — вдыхаю запах на её затылке.

И получаю эпический росчерк в полнейшем поражении. Я инвалид, человек с ограниченными возможностями, с глубоким и необратимым поражением мозга, потому что запах женщины, когда-то бывшей моей, вызывает нечто среднее между приступом удушья и рвотным позывом.

— У тебя стресс, — Мел целует мои скулы. — Всё пройдёт, всё наладится, Дамиен! Мой Да-ми-ен…

Это конец, взрыв сознания, восстание чувств и эмоций: я с силой отталкиваю её и, застёгивая на ходу джинсы, рвусь вон:

— Прости, Мел!

{Florence + The Machine — Big God}

Рёв моего Мустанга возвращает меня к жизни: я несусь по ночному хайвею вначале в никуда, затем осознаю себя на пути в Мишн. Нахожу отель и заваливаюсь спать, не снимая обуви.