Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер (2019)

– Вы на меня злитесь, потому что вас допрашивали по этому делу? Так?

– Могла бы меня предупредить, Анна, а не хватать, как бандита.

– Если бы вы сами рассказали все, что знаете, не оказались бы подозреваемым в этом деле.

– Анна, – рассердился Браун, которому недосуг было препираться, – если это дело будет стоить мне кресла мэра, тебе все равно придется собирать манатки. Докажи, на что ты способна, и поймай того, кто терроризирует весь город.

* * *

“Палас дю Лак” превратился в неприступную крепость. Всех актеров отвели в салон, вход в который охраняла полиция.

Толпа журналистов и любопытных жарилась под полуденным солнцем перед входом в отель в надежде увидеть Харви и актеров. Возбуждение достигло апогея, когда появился микроавтобус в сопровождении полицейских машин: труппу вот-вот повезут в театр на репетицию. Наконец, после долгого ожидания, появились актеры в окружении полицейских. Из-за заграждений раздались приветственные крики, толпа скандировала их имена. Зеваки просили фото и автографы, журналисты хотели заявлений для прессы.

Первым на призывы откликнулся Островски. К нему сразу присоединились все остальные. Те, кто еще опасался играть в “Черной ночи”, победили свои страхи, купаясь в восторгах толпы. Они прославились. Вся Америка смотрела по прямой трансляции на актеров-любителей. Это была сенсация.

– Я же вам с самого начала говорил, что вы станете звездами, – сиял от счастья Харви.

В нескольких милях оттуда Джеральд Скалини и его жена, сидя перед телевизором в своем доме на берегу океана, ошеломленно созерцали на экране лицо Дакоты Райс.

В Нью-Йорке Трейси Бергдорф, жена Стивена, включив телевизор по совету коллег, в изумлении смотрела, как ее муж строит из себя голливудскую звезду.

А в Лос-Анджелесе, в баре “Белуга”, бывшие актеры Кирка Харви оцепенело глядели на своего вдруг ставшего знаменитым режиссера, чье лицо не сходило со всех экранов на всех телеканалах. Вся страна говорила о “Черной ночи”. Они упустили свой шанс.

* * *

Единственная версия, которая пока возникла у нас с Анной и Дереком, состояла в том, что Коди был связан с Джеремайей Фолдом и его грязными делишками. Мы решили еще раз съездить к Костико в клуб “Ридж” и расспросить его. Но когда мы показали ему фото книготорговца, он поклялся, что никогда его не видел.

– Это еще кто такой?

– Человек, которого сегодня ночью убили, – ответил я.

– О господи, – простонал Костико. – Вы что, будете заявляться ко мне всякий раз, как найдете мертвяка?

– Значит, вы никогда не видели этого человека в клубе? Или в окружении Джеремайи?

– Сказал же, никогда. С чего вы решили, что он с ним как-то связан?

– Очень похоже, что мэр Гордон, которого вы не знаете, обзавелся текстом пьесы под названием “Черная ночь” у этого Коди, которого вы не знаете, а в этой пьесе было закодировано имя Джеремайи Фолда.

– Я что, похож на театрала? – отозвался Костико.

Костико был слишком глуп, чтобы складно лгать, поэтому мы могли поверить ему на слово: он никогда не слышал ни про Гордона, ни про Коди.

Может, Гордон был замешан в торговле наркотиками? А магазин Коди служил ему прикрытием? А если вся эта история с местными писателями затевалась лишь для отвода глаз, а за ней стояла преступная организация? В наших головах роилось множество гипотез, но конкретных фактов опять не хватало.

За неимением лучшего мы решили отправиться в мотель, где Костико, по его словам, заарканивал шестерок. Уже на подъезде мы поняли, что заведение с годами ничуть не изменилось. А когда мы вышли из машины, полицейская форма Анны и бляхи у нас на ремнях вызвали среди фауны на парковке небольшой переполох.

Мы собрали всех проституток в возрасте лет пятидесяти или старше. Среди них была одна, на вид явная бандерша, к тому же ее звали Реджина, Королева; она сказала, что блюдет порядок на этой парковке с середины 1980-х годов.