Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

И снова Бет посмотрела на мужа, который обнял ее за плечи.

– Мама и папа…

– Я им сообщу, – сказал Бовуар. – Но лучше, если вы будете присутствовать.

– Да-да, конечно. О господи…

– Вы с Кэти все друг другу рассказывали? – спросил он.

– Думаю, да. Я ей рассказывала все.

Муж Бет немного приподнял брови. Немного, но достаточно, чтобы выразить удивление. И некоторую неловкость.

– Я прошу прощения, но вы должны сказать мне, не было ли в ее откровениях чего-нибудь компрометирующего.

– Что вы имеете в виду?

– Не нарушала ли она когда-нибудь закон? Не совершала ли каких-то поступков, за которые ей было стыдно и в которых она никому не признавалась? Не мог ли кто-нибудь из-за этого ненавидеть ее?

– Нет, конечно.

– Пожалуйста, подумайте.

Она задумалась.

Он смотрел на ее бледное, покрывшееся пятнами лицо. Она застыла, стараясь справиться с болью. Пытаясь держаться.

– Кэти таскала деньги из маминого кошелька. Я тоже таскала. Думаю, мама знала. Брали помаленьку, четвертак или пятьдесят центов. Один раз Кэти на экзамене по географии списала у девчонки, сидевшей рядом. С географией у нее всегда было неважно.

– Еще что-нибудь?

Бет подумала, покачала головой:

– Нет.

– Она была счастлива в браке?

– Кажется, да. Они ведь и работали вместе – Кэти и Патрик.

И опять зашевелился ее муж, Ивон. Бовуар посмотрел на него.

Почувствовав на себе внимательный взгляд, Ивон сказал:

– Мы… я его никогда не любил. Я считал, что он использует ее.

– Каким образом?

– В их паре она явно была главной – тем, кто принимает решения. Но она всегда… как же это слово?..

– Заискивала? – подсказала Бет. – Не то чтобы она постоянно ему уступала, но, если Патрик чего-то хотел, он это получал.

– Он манипулятор, – подхватил Ивон. – С нами у него так не получалось.

– С большинством людей не получается, – сказала Бет. – Только с Кэти. Это было ее единственное слабое место. Мы ее любим, а его, вообще-то, нет. Но она с ним счастлива, и мы смирились.

Бовуар кивнул. Пары, в которых одна сторона доминирует, не были редкостью, хотя часто роли распределялись совсем не так, как казалось на первый взгляд. Со стороны можно было подумать, что в этой семье все решает Кэти, успешный архитектор, тогда как на самом деле всем заправлял Патрик.

– Тирания слабых, – сказал Ивон. – Где-то я об этом читал. Точно про Патрика.

«Тирания», – записал Бовуар. Сильное слово.

– Что-нибудь еще?

Они задумались.

Бет явно пыталась держать себя в руках после первоначального шока и слез. Она изо всех сил пыталась быть полезной.

Она нравилась Бовуару. Они оба нравились. Он подозревал, что ему и Кэти понравилась бы. Кроме, пожалуй, того, что ей приходилось скрывать какую-то тайну.

Тайны были у всех. Только одни пахли отвратительнее, чем другие.

– У меня судебный ордер на обыск дома Кэти. Вы пойдете со мной?

Ивон остался с детьми, а они вдвоем проехали несколько кварталов до дома Кэти и Патрика.

Когда они остались вдвоем, Бовуар спросил:

– И больше действительно ничего нет?

Бет молчала. Они сидели в машине, в темноте, под холодным дождем рядом с домом Кэти. Он был больше дома Бет, не такой скромный, но вряд ли элитный. Погруженный в темноту.

– Пожалуйста, не говорите никому.

– Этого я не могу обещать, – ответил Бовуар. – Но вы должны мне сказать.

– Кэти сделала аборт. Она забеременела в школе, и ей пришлось сделать аборт. Я ходила с ней.

– Она потом жалела? – спросил Бовуар. – Стыдилась этого?

– Нет. Конечно нет. В то время для нее это было правильное решение. Она сожалела, что так получилось, но о своем решении не жалела. Просто наши родители не поняли бы. Она не хотела причинять им боль.

– Вы удивитесь тому, как много могут понять родители, – сказал Бовуар. Он посмотрел на нее. – И?..