Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

– Вы не хотите, чтобы обвиняемое лицо знало, что вы знаете, – сказала она. – И поэтому вы топчетесь на обвинении, затягиваете время. – Она недовольно посмотрела на Гамаша. – Вы намеренно арестовали не того человека за убийство Кэти Эванс, чтобы убрать его с улицы, пока вы собираете улики. – Потом она перевела взгляд на Залмановица. – А вы привлекаете за убийство человека, который никакого убийства не совершал. По крайней мере, этого убийства. – Она сердито смотрела на них. – А значит, настоящий убийца Кэти Эванс остается на свободе.

Она прищурилась, изучая этих двоих.

Перевела взгляд с Гамаша на Залмановица.

Прокурор, будучи успешным обвинителем, никогда не смог бы стать профессиональным игроком в покер.

Он моргнул.

И тогда она снова посмотрела на Гамаша, который мог бы заработать состояние на этой игре.

– Нет-нет, – пробормотала она. – Все не так, верно? Я что-то упустила. Тут что-то большее. Расскажите мне.

Гамаш хранил молчание.

– Вы пришли сюда, зная, что расскажете, старший суперинтендант. Хватит вранья. Мне жарко, я устала, а теперь мне еще и страшно. Не самое приятное сочетание. Для меня. Или для вас.

Гамаш решительно кивнул и посмотрел на графин с водой. Лед уже растаял на подносе на приставном столике.

– Вы не возражаете?

– Ничуть.

Он поднялся, налил им всем по высокому стакану, потом сел и залпом выпил свой. Его мучила жажда, но главное, этот маневр дал ему возможность незаметно взглянуть на часы.

Четверть пятого. Заседание суда закончилось рано. Он посмотрел в окно. Солнце еще стояло высоко.

А пока оно не село, новая партия наркотиков будет оставаться в Квебеке. Но когда солнце приблизится к горизонту, опиоид приблизится к границе.

Время у него еще оставалось. Пока.

– В тот день, когда в кладовке было обнаружено тело Кэти Эванс, мы с суперинтендантом Туссен сидели за ланчем в Монреале. Она возглавляет отдел по расследованию особо тяжких преступлений.

– Я ее знаю, oui, – сказала судья.

– Я занял свою нынешнюю должность недавно. Она тоже, – продолжил Гамаш. – Мы просматривали наши записи, говорили о том хаосе, который получили в наследство. Уже тогда мы оба знали, что ситуация с наркотиками вышла из-под контроля. И, откровенно говоря, нам ее было не обуздать. Мы обменивались идеями относительно того, что делать дальше. Ни одна из них, если честно, не была продуктивной. Мы сошлись на том, что нужно попробовать что-то новое. Что-то смелое и неожиданное. И тут суперинтендант Туссен сказала кое-что, воспользовалась выражением. Клише. «Сжечь наши корабли».

Он посмотрел на судью Корриво – значат ли для нее что-нибудь эти слова.

Она внимательно слушала. Фраза была знакомой, но не особо популярной.

– Она означает «сделать что-то такое, после чего невозможно вернуться».

– Я это понимаю, месье Гамаш.

Но он позволил этой мысли проникнуть глубже. Все знали смысл фразы. Но понимали ли ее по-настоящему?

Нужно отдать судье должное: она задумалась. Попыталась найти за рамками клише, за смыслом слов истинное значение сказанного.

– Объясните мне, – попросила она.

– Расследовать сразу все преступления повсеместно бессмысленно, непродуктивно. Это очевидно. Если не работает это, то что?

Она сидела неподвижно. На такой вопрос у нее не было ответа, да он и не ждал от нее этого.

– Сфокусироваться, – сказал он. – Сосредоточиться. Я подумал о том, что нужно выбрать две-три области, где дела обстоят особенно плохо, и заняться ими. Однако это было бы полумерой. Как если бы мы сожгли половину кораблей. Мы должны были сжечь все.

– И это значит?..

– Мы… я выбрал одну область. Единственную точку приложения сил. Из которой, как вы сказали, происходят все остальные преступления. Первоисточник. Наркотики.

– И что вы сделали? – спросила она почти шепотом.