Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

Но по большей части находки становились результатом целенаправленного поиска, а поиск был следствием потребностей. Так необходимость становилась причиной открытий.

И Гамаш постепенно начинал понимать, что же это за необходимость.

Когда «сухой закон» отменили, тайные комнаты оказались заброшенными. Забытыми. Те, кто устраивал эти помещения, давно умерли, хотя их состояния, как и комнаты, остались.

На границе. В ожидании. Когда снова возникнет необходимость.

Граница была проницаемой. Всегда. И теперь через нее провозили нечто гораздо крепче и доходнее алкоголя.

Бовуар подошел к своему столу и загрузил почту.

– Антонио Руис вернулся в Испанию, – сообщил он. – Это подтверждает Гуардия Сивил.

Он сел рядом с Гамашем и Изабель за стол для совещаний и показал фотографию из дома Кэти Эванс.

Гамаш вгляделся в снимок. Улыбающиеся лица. Конечно знакомые. Но моложе. Счастливее.

Его взгляд задержался на лице Эдуарда – того призрака, расторопной тени, что преследовала друзей.

Жан Ги рассказал им о разговоре с сестрой Кэти.

– По-прежнему ничего, что объясняло бы появление кобрадора, – сказал Гамаш. Его глаза снова изучали фотографию. Теперь он смотрел не на лицо Эдуарда, а на его руку, лежащую на плече Кэти. – Занятно, почему она хранила эту фотографию. Они словно все еще вместе.

– А я не могу понять, почему Патрик ничуть не возражал, – вставил Жан Ги. – Наверное, есть и другие их общие фотографии. Не такие…

– Интимные? – Гамаш кивнул.

«Почему именно эта фотография?» – спросил он себя.

– Я сейчас говорил с Антоном, мойщиком посуды, – сказал Бовуар. – Когда он принес обед. Он признался, что знал про кобрадора.

– Откуда? – спросила Лакост.

– В Испании кобрадор преследовал Антонио Руиса.

Бовуар рассказал им про видео и передал рассказ Антона.

– Отмывание денег? – переспросил Гамаш.

Это почти наверняка свидетельствовало об организованной преступности. Рэкете. Азартных играх. Наркотиках.

– Жаклин тоже знала? – спросила Лакост.

– Oui. Она заставила Антона пообещать, что он будет помалкивать, а иначе люди начнут задавать вопросы, захотят узнать, откуда им это стало известно, и тогда им придется рассказать о Руисе, – сказал Бовуар. – Они, кажется, боятся его. И не только из-за того, что дали расписку о неразглашении.

– Если он связан с организованной преступностью, у них есть все основания бояться, – заметил Гамаш.

– Антон сказал мне кое-что еще, – продолжил Бовуар. – Он думал, кобрадор пришел по его душу.

– Ну, это не совсем новость. Каждый человек в деревне думал, что Совесть пришла по его душу, – сказал Гамаш. – Включая и меня.

– Однако у Антона были на то основания. – Бовуар наклонился над столом, чтобы быть поближе к собеседникам. – Он знал Кэти Эванс.

– Откуда? – спросила Лакост.

– Давняя история, – ответил Бовуар. – Он знал их всех. Поначалу он сомневался. Видел их только издалека, к тому же столько времени прошло, но, когда услышал их разговоры о Монреальском университете, все сомнения отпали. Он учился там одновременно с ними. И когда здесь появился кобрадор, Антон решил, что его дела плохи. Он подумал, что кобрадора подослала к нему эта четверка. Чтобы взыскать долг.

– Какой долг? – спросила Лакост, но тут же подняла руку. – Постой. Не говори.

Она задумалась на секунду, потом положила локти на стол. Глаза у нее засверкали.

– Это он продал наркотик Эдуарду!

Бовуар кивнул:

– Когда Эдуард погиб и началось следствие, Антон скрылся. В конечном счете он оказался в лечебнице.

– А мадам Эванс и другие узнали его? – спросил Гамаш.

– Если и узнали, то никак не дали ему это понять, – ответил Бовуар.

– Или нам, – сказала Лакост. – Почему они решили сохранить это в тайне?

– Может быть, не поняли, кто он, – предположил Бовуар.