Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

– Конечно, откуда вы могли знать? – Гамаш объяснил им ситуацию. – Задержите его на ночь. Наблюдайте за ним. Я не знаю, принимал ли он эти таблетки. – Он передал им кошелек. – Отправьте их в лабораторию.

Гамаш проводил взглядом агентов, уводящих Маршана. Что-то выбило этого человека из колеи, и Гамаш подумал, что днем таблеток в кошельке, вероятно, было больше.

Рут, которой отдали Розу, повернулась к кобрадору и прошептала:

– Ты можешь уже наконец оставить меня в покое?

Но, шагая к дому Гамаша вместе с остальными, она знала: не оставит.

Перед уходом Арман, дрожащий от холода, подошел к кобрадору и заговорил с ним.

* * *

– Что ты ему сказал? – спросила Рейн-Мари, когда Гамаш вернулся в тепло.

– Я сказал, что я знаю: он кобрадор, совесть. Я спросил, к кому он пришел.

– И что он ответил?

– Ничего.

– Тихая и спокойная совесть, – пробормотала она.

– Еще я попросил его покинуть Три Сосны. Сказал, что он зашел достаточно далеко. Слишком далеко. Те, кто пришел на луг, они хорошие люди, но они испуганы. А страх может даже хороших людей заставить совершать ужасные вещи. Я спросил, хочет ли он, чтобы это было на его совести.

– Он не уйдет, – сказала Рейн-Мари.

– Non, – согласился с ней муж. – Он еще не закончил.

Гамаш посмотрел в окно. В темноте кобрадор походил на еще одну сосну. Четвертое дерево. Он становился частью их жизни, чуть ли не традицией, которая норовила пустить глубокие корни в их маленьком сообществе.

Гамаш проследил за направлением взгляда кобрадора. Его глаз, которые не моргнули, даже когда ему угрожала опасность. А может, и смерть.

Там, за сводчатым окном, стоял человек – один из немногих, кто не вышел на луг. Ни чтобы защитить кобрадора, ни чтобы угрожать ему.

Потом Жаклин развернулась и снова взялась за свое тесто.

Глава десятая

– Вы попросили его покинуть деревню. Вероятно, вы предполагали, как будут развиваться события, – сказал прокурор. – Тут уже речь шла об угрозе жизни.

– Маршан пребывал в ярости, был спровоцирован, – ответил старший суперинтендант Гамаш. – В подобном состоянии люди говорят то, чего на самом деле не думают.

– И совершают поступки, о которых впоследствии жалеют, – заметил прокурор. – Когда они рассержены. Однако поступок уже совершен, и изменить ничего нельзя. Убийство может быть совершено непредумышленно или по неосторожности, но в любом случае человека уже не вернуть. Наверняка ваш опыт работы в отделе по расследованию убийств научил вас этому.

– Научил, – признал Гамаш.

– И все же вы бездействовали. Если не в тот момент, то когда? Чего вы ждали?

Гамаш посмотрел на прокурора, потом на людей, набившихся в душный зал заседаний. Он знал, как все это звучит, какие эмоции это вызвало бы у него.

Но он ничего не мог сделать, не нарушая закон. Ничего, что принесло бы результат.

События того ноябрьского вечера ясно показали: кобрадор твердо намерен добиться своего.

Старший суперинтендант Гамаш сомневался, что идея о нападении на кобрадора принадлежит Маршану. Поль Маршан недавно появился в деревне и до этого времени ни в чем противозаконном замечен не был. Казалось, кто-то его надоумил. Посоветовал прямо или косвенно пригрозить кобрадору.

Гамаш сомневался, что цель состояла в убийстве Совести. Скорее хотели напугать, отвадить кобрадора от деревни. В конце концов, кто не убежит, увидев перед собой психа с кочергой в руке?

Несмотря на бытующее мнение, мертвецы не молчат. Они рассказывают самые разные истории. Если бы кобрадора убили, им пришлось бы снять с него маску и выяснить, кто он такой. И возможно, они поняли бы, почему он здесь оказался.

Но если бы кобрадор убежал, то никто так бы и не узнал, кто он и почему объявился в Трех Соснах.

И к кому приходил.