Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

– Он в цокольном помещении церкви. Я спустилась в кладовку, чтобы достать вазы для свежих цветов, а он там.

– Он тебя ударил?

– Нет. Он мертв. Там кровь, Арман.

– Где ты?

– Дома. Я заперла дверь церкви и пришла сюда позвонить.

– Хорошо. Там и оставайся.

– Я еще не звонила в «девять-один-один»…

– Я сам позвоню.

Он посмотрел на Бовуара, который уже начал набирать номер.

– На тебе есть кровь?

– Да. На руках. Я наклонилась и дотронулась до его шеи. Маска все еще остается на нем, но он холодный. Наверно, не нужно было к нему прикасаться…

– Ты же должна была выяснить. Мне жаль…

– Это не твоя вина.

– Non, я говорю, мне жаль, что придется попросить тебя кое о чем. Пожалуйста, не мой пока руки.

Наступило молчание, пока до Рейн-Мари доходили его слова. Она хотела спросить почему. Хотела возразить. Даже попросить. На мгновение, на долю секунды она разозлилась на него. За то, что обращается с ней как с любым другим свидетелем.

Но это прошло. Рейн-Мари понимала, что она ничем не лучше любого другого свидетеля. А он был копом.

– Понимаю, – сказала Рейн-Мари. И это действительно было так. – Только поспеши.

Гамаш уже выходил за дверь. Бовуар шел следом.

– Я ухожу. Все мои встречи отменяются, – сказал он, торопливо шагая по приемной мимо мадам Кларк.

Она не стала задавать вопросов, не промедлила ни секунды:

– Да, сэр.

Гамаш и Бовуар быстро прошли по длинному коридору к лифту.

– Жан Ги вызвал «девять-один-один», агенты приедут через несколько минут. Позови Клару и Мирну, пусть побудут с тобой. Я выезжаю. Хочешь, чтобы я оставался на связи?

– Нет, я позвоню Кларе и Мирне. Поспеши, Арман.

– Я спешу. – Он отключился и велел Бовуару: – Вызывай Лакост.

– Уже. Она высылает бригаду.

Бовуар прибавил шагу, чтобы не отстать от Гамаша.

Они провели вместе бессчетное количество расследований. Были рядом во время арестов, допросов и перестрелок. Во время страшных событий и праздников.

На похоронах и на свадьбах.

Жан Ги видел его в радости и в скорби. Сердитым и озабоченным.

Но никогда не видел Армана Гамаша в отчаянии.

До этой минуты.

И еще в ярости.

Оттого, что руки Рейн-Мари в крови.

Они помчались в Три Сосны с сиреной, по дороге связавшись с местным отделением Квебекской полиции. Приказали не входить в церковь и охранять ее.

– И я хочу, чтобы агент стоял у моего дома, – сказал Гамаш, описав, как выглядит его дом.

Бовуар выключил сирену, когда они свернули на второстепенную дорогу, ведущую к узкой грунтовой. Здесь он поехал медленнее из-за выбоин и опасности появления на дороге оленей, которые нередко выскакивали прямо под колеса идущей машины.

– Быстрее, – велел Гамаш.

– Но, patron…

– Быстрее.

– Мадам Гамаш в порядке, – сказал Бовуар. – В безопасности. Никто не причинит ей вреда.

– Ты бы говорил то же самое, если бы речь шла об Анни, которая нашла труп и ждала тебя с кровью на руках? С кровью, которую ты попросил не смывать?

Жан Ги прибавил скорость, ощущая пустоту в животе и легкий удар очков по переносице, когда машина попадала в очередную выбоину.

* * *

– Итак, тело нашла ваша жена? – спросил прокурор.

– Oui.

– И она прикасалась к нему.

– Oui.

– Ваша жена определенно не похожа на мою, месье. Не могу представить, чтобы моя жена прикоснулась к мертвому телу, тем более к телу, залитому кровью. Ведь было ясно, что произошло убийство, не так ли?

В зале суда стало еще жарче, когда Гамаш почувствовал, как горячая волна поднимается из-под его воротника по шее, но в его голосе это никак не проявилось.