Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

У Гамаша тоже не имелось других вариантов. Залмановиц понимал, что он именно тот человек, который нужен Гамашу. Из-за его должности. Из-за уважения, которое он завоевал среди профессионалов. Он перечеркнет все свои достижения одним поступком.

Залмановиц остановился, посмотрел на суда в гавани Галифакса, почувствовал соленые брызги на лице.

Шарлотте нравилось ездить в монреальский порт, смотреть на суда широко распахнутыми глазами. Она спрашивала отца, куда направляется каждое судно и откуда оно пришло. Барри, конечно, не знал, а потому придумывал ответы, выбирая самые экзотические места.

Занзибар.

Мадагаскар.

Северный полюс.

Аталантида.

Сант-Кекс-Бре-ке-ке-Фекс.

«Ты это выдумал», – говорила Шарлотта и смеялась до слез.

Что же, подумал он, если он мог сочинять истории для своей маленькой дочери, то и для всего Квебека тоже осилит.

– Ну, в путь, – прошептал он. – Нам предстоит путешествие.

Он вернулся в столовую, где его ждал Гамаш. Перед каждым из них стояла порция подрагивающего торта-суфле с лимонным безе.

Залмановиц сел.

Хотя Арман Гамаш и не упомянул о Шарлотте, Залмановиц подозревал, что тот знает. Поэтому он и ненавидел того, кто сидел напротив, за его просьбу и чуть ли не любил его за эту просьбу.

– Я согласен.

Гамаш кивнул, глядя ему в глаза:

– Мы должны действовать быстро.

И они стали действовать.

Это было несколько месяцев назад, в ноябре.

Обвинения были выдвинуты, предварительные слушания проведены.

Теперь стоял июль, шел второй день процесса об убийстве.

Сказать, пошли ли дела по их сценарию, они пока не могли. Результаты ожидались не скоро, а они сделали только первые шаги. План мог еще провалиться. Земля могла уйти из-под ног.

И в этом случае они оба рухнули бы вниз. Но утешением для Залмановица служило то, что, по крайней мере, когда они ударятся о дно, его руки будут на горле Гамаша.

– Как Патрик Эванс отнесся к известию о смерти жены? – спросил он у старшего суперинтенданта.

Глава восемнадцатая

– Скажите мне здесь, – проговорил Патрик Эванс, когда его друзья встали плечом к плечу с ним.

Гамаш подумал, что точно так же они встали накануне вечером, защищая кобрадора.

– Non, monsieur, – вежливо, но твердо сказала старший инспектор Лакост. – Прошу вас пройти с нами.

Она показала на дверь в комнату, отведенную для приватных мероприятий. Дней рождения. И полицейских расследований.

– Нам можно? – спросила Леа.

– Да, конечно, – ответила Лакост, позволяя Матео и Леа оставаться с другом.

Они прошли в отдельную комнату, и Бовуар закрыл дверь.

Здесь не было камина, распространяющего тепло и радость. Окна от пола до потолка выходили на мрачный сад и полноводную сейчас речушку Белла-Белла.

Воздух за окнами сгустился, образуя тяжелый туман, за которым почти не было видно леса.

Бовуар включил освещение, а затем обогреватель, чтобы прогнать прохладу из комнаты.

Лакост посмотрела на Патрика Эванса и увидела, что он собирается с духом. Как и Матео Биссонетт. Как и Леа Ру. Словно она, Лакост, расстрельный взвод, а они приговоренные.

Без всяких предисловий она сообщила им новость. Тихо, мягко, с сочувствием, но и с полной ясностью.

– Мне очень жаль, сэр, но ваша жена мертва.

Изабель Лакост давно уже поняла, что простота в таких случаях – оптимальное средство. Короткое, резкое изложение факта. Чтобы не осталось никаких сомнений, никакой приоткрытой двери, через которую они могут проникнуть.

Не существовало щадящего способа сообщать такие известия. Разбивать сердца. А долго готовить людей к подобной новости – лишь усугублять травму.

Матео шагнул ближе к другу, взял его за локоть и сжал пальцы.

Хотя Патрик Эванс должен был уже предполагать, что его жена мертва, это известие сразило его наповал.