Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

Двое мужчин снова сошлись в единоборстве.

Зрители, и без того всегда внимательные, подались вперед, стараясь оказаться как можно ближе к огороженному квадрату в передней части помещения, напоминавшему боксерский ринг. Только здесь шло сражение по делу об убийстве.

В воздухе зала, где вела процесс судья Корриво, потрескивало электричество. Она этого не приветствовала. В зале и без того стояла жара. И по мнению судьи, электрические явления и правосудие были две вещи несовместные.

Она видела источник напряжения. Вражда между этими двумя действовала как генератор.

Упрямые быки – так назвала их Джоан.

Скорее дикие слоны, подумала судья Корриво. Изгадили ее первый серьезный процесс.

Но даже и это не вполне отвечало действительности.

Главный прокурор месье Залмановиц был изворотлив, двигался с грацией пантеры. Он мерил шагами свою территорию, изредка совершая набеги на скамью защиты, но не сводил глаз с человека в свидетельском кресле.

Хищник, оценивающий добычу.

А Гамаш? Сидит спокойно, словно у себя дома, словно все здесь принадлежит ему: кресло, свидетельское место, весь зал. Вежливый, внимательный, вдумчивый.

Его абсолютное спокойствие являло собой резкий контраст с возбуждением расхаживающего взад-вперед прокурора.

Этот человек был само терпение. Ему хватало здравого смысла сидеть и ждать, когда атакующий проявит какую-нибудь слабость.

Не слон. И не пантера.

Хищник, не имеющий себе равных. Вершина пищевой цепочки.

Судья Корриво наблюдала за месье Залмановицом, который сужал круги, и еле сдерживалась, чтобы жестом не отогнать прокурора от Гамаша.

Предупредить его, что такой сдержанностью и самоконтролем, какие демонстрирует старший суперинтендант, обладают только те, у кого в природе нет врагов. Было бы роковой ошибкой принимать его спокойствие за летаргию.

Не имеющий себе равных хищник, цитирующий Ганди? Делает ли это Гамаша более опасным или менее?

И не является ли он главным врагом самому себе?

Потом Морин Корриво вспомнила мимолетную фантазию, посетившую ее, когда она шла по мощеной улице на ланч с Джоан. О том, что на самом деле эти два врага являются союзниками и только притворяются, что готовы перегрызть друг другу глотки.

Но что могло сподвигнуть их на такое поведение?

Она, конечно, знала ответ. У них была всего одна причина действовать подобным образом.

Чтобы заманить в ловушку еще более крупного хищника.

Судья Корриво посмотрела на обвиняемое лицо.

Возможно ли, что человек, который выглядит таким слабым, таким разбитым, является кем-то совершенно иным?

– Перед нашим уходом на обед вы рассказывали, старший суперинтендант, как принесли известие об убийстве Кэти Эванс ее мужу, – напомнил прокурор. – Это было в ресторане.

– Да, в бистро, – сказал Гамаш и с удовлетворением отметил, как ощетинился прокурор, услышав эту маленькую поправку.

Барри Залмановиц, в свою очередь, взглянул на главу Квебекской полиции, удобно устроившегося в свидетельском кресле, что, по счастью, никак не затрудняло атаку на него.

Несмотря на обмен любезностями во время ланча, прокурору не требовалось притворяться в ненависти к Гамашу. Он его и в самом деле ненавидел. Сколько раз они спорили по поводу обвинения! Иногда прокурор отказывался предъявлять обвинения человеку, которого Гамаш считал убийцей. Залмановиц утверждал, что улик недостаточно или они недостаточно убедительны.

Это ваша вина, Гамаш, говорил тогда Залмановиц.

И старший инспектор Гамаш, возглавлявший тогда отдел по расследованию убийств, называл его трусом, который не рискует предъявлять обвинения, если они имеют хоть малейший шанс быть отвергнутыми судом.

И по иронии судьбы весь план строился на том, чтобы убедить всех в их ненависти друг к другу. А красота плана состояла в том, что они действительно не питали любви друг к другу.