Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

— Лотти, я позабочусь о тебе и о Дэниеле. Я не дам Зэйну испортить вам жизнь. Согласись еще немного обо всем подумать. Умоляю! Я знаю, что ты многим рискуешь. Поверь, я тоже рискую!

«Он в отчаянии, — подумала она. — Что же я натворила? Я рисковала не только своей, но и его жизнью». Суд должен скоро закончиться. После они не увидятся. Кэмерон снова начнет работать, а она вернется к сыну. Им обоим будет чем заняться, и это сделает расставание не таким болезненным.

— Хорошо, — ответила Лотти. — Я подумаю об этом. Еще пара дней. Но потом ты примешь любое мое решение, и больше мы не будем спорить, договорились?

— Согласен, — ответил Кэм. — Пока я понимаю, что у меня есть шанс, всё нормально.

Через несколько минут она вышла из кафе и, как уже решила до этого, начала с того, что стерла номер Кэмерона из памяти своего мобильного телефона.

Глава 26

Десятый день суда

Мария смотрела сквозь щелку между дверью и стеной, сидя в кабинке женского туалета. Она наблюдала за тем, как Имоджин Паскал мыла руки и потом рассматривала себя в зеркало. Несмотря на высокую влажность, обвинитель была разодета в пух и прах: темно-синий костюм, ушитый в талии пиджак, юбка чуть выше колен. Костюм был явно дизайнерский. Наряд прокурора свидетельствовал о том, что у Имоджин есть деньги, шик и уверенность в себе. Костюм производил впечатление, в том числе на саму Марию. Она размышляла о том, какая у обвинителя личная жизнь. Родит ли она детей или любовью всей ее жизни останется работа? Интересно, почувствовала ли Паскал, что инспектор Антон положил на нее глаз, или пока еще не поняла этого?

Она была совершенно уверена в том, что обвинитель точно так же пыталась представить себе жизнь Марии и понять ее как человека. Тем не менее самым главным вопросом, волновавшим Паскал, бесспорно, был вопрос о том, какая мера наказания является оптимальной за попытку убийства супруга. Паскал наверняка подготовила убедительную заключительную речь, в которой должна будет сразить Марию наповал. Практически в буквальном смысле этого выражения. Впрочем, тут уж ничего не изменишь. Чему быть, того не миновать…

Впрочем, Мария не могла прятаться бесконечно. Ее ждал Джеймс Ньюэлл. Когда она вышла из кабинки, Имоджин Паскал, стоя перед зеркалом, подкрашивала, без особой надобности, и так хорошо накрашенные губы. Мария встала у ближней к выходу раковины.

— Доброе утро, мисс Паскал, — произнесла она. Было смешно делать вид, что они не знакомы.

— Миссис Блоксхэм, — прокурор сдержанно кивнула ей.

— Подготовили заключительную речь? — поинтересовалась Мария.

— Боюсь, нам с вами нельзя разговаривать. Это некорректно. Ничего личного. — Паскал надела крышечку на тюбик с губной помадой и вынула из сумки расческу.

— Вы считаете, что ничего личного? — спросила Мария, прекрасно понимая, что вообще-то лучше помолчать. Джеймс Ньюэлл будет недоволен, если узнает об их разговоре. Но на самом деле, по мнению Марии, все было очень даже на личном уровне. Она была человеком. Разве можно быть таким бесчувственным к человеческой судьбе?

Имоджин Паскал передумала заниматься волосами и двинулась в сторону выхода из туалета. Мария встала перед дверью и быстро осмотрелась. В туалетных кабинках никого не было.

— Вы должны меня пропустить, — произнесла Паскал.

— Зачем? Чтобы вы могли без скандала отправить меня в тюрьму? Разве вы не понимаете, что я человек и у меня есть чувства? Вам не приходило в голову, что я могу быть невиновной, или вам просто все равно?

Имоджин Паскал сделала несколько шагов назад.

— Я могу вызвать охрану, хотя мне не хотелось бы этого делать. Вы находитесь в стрессовом состоянии.

— В стрессовом состоянии? — воскликнула Мария. — Спасибо, как мило, что вы это заметили!

— Миссис Блоксхэм, то, что вы делаете, может привести к остановке судебного процесса. Вам это нужно?