Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

— Профессор, какой вывод о психическом состоянии миссис Блоксхэм вы можете сделать на основе ее заявлений? — спросила мисс Паскал, выпрямляясь во весь рост и скрещивая на груди руки.

— Только один из двух. Либо обвиняемая является очень расчетливым человеком, который может бесстыдно лгать для того, чтобы избежать наказания, либо, если она считает правдой все то, что сообщила, то, возможно, она страдает тяжелой формой паранойи, и ее нахождение на свободе представляет угрозу для общества.

— Спасибо, профессор Ворт, — в знак благодарности Имоджин Паскал наклонила голову.

Джеймс Ньюэлл не торопился начинать задавать свои вопросы. Он поправил парик и просмотрел свои записи. Затем начал:

— Сознательное членовредительство вызывает привыкание, не так ли?

Присутствовавшие в зале суда оживились и задвигались. Вот это уже интересней, подумала Лотти, теперь послушаем другую точку зрения. Адвокат начал опрашивать свидетеля, вызванного стороной обвинения.

— Зачастую да, — согласился Ворт.

— Потому что членовредительство дает возможность на время забыть стресс или депрессию? И в этом эффект членовредительства сравним с действием алкоголя и наркотиков? — высказал предположение Ньюэлл.

— Совершенно верно, — согласился профессор.

— Поэтому можно утверждать: доктор Блоксхэм, снабжавший свою жену лезвиями, мало чем отличался от человека, покупающего героин для наркомана. Наркоман может контролировать и нормировать свое потребление или может, допустим, потерять контроль, употребить все сразу и поставить свою жизнь под угрозу. Так в чем же разница?

— Разница в том, что такой опытный и умелый членовредитель, как миссис Блоксхэм, знала, как избежать смертельных ран, — ответил профессор.

— Однако любая зависимость является сложнопредсказуемой. Практически во всех случаях это является неизбежным падением. Тяжелая степень нанесенных мисс Блоксхэм ран может свидетельствовать о том, что ее зависимость вышла из-под контроля. Вы согласны с этим утверждением?

— Я не видел шрамов, но готов согласиться с этим утверждением. Однако не вижу в вашем вопросе релевантности к теме обсуждения.

— Неужели? — удивился Ньюэлл, внимательно глядя на профессора и хмуря лоб. — Вы не находите, что тот факт, что ее муж приобрел для нее лезвия, — голос адвоката становился все громче, — и неоднократно подталкивал ее к осуществлению актов членовредительства и даже советовал, как это лучше делать, является формой психического насилия? Доктор Блоксхэм не держал лезвия в руках, но злоупотреблял знаниями о зависимости своей жены, дав ей орудие, способствующее продолжению этой зависимости. Так оно и было на самом деле, верно?

Профессор начал перекладывать лежащие перед ним фотографии.

— Ну, не уверен, что… Я имею в виду, что все это вопрос фактов и степени вины. Все зависит от фактов. И я даже не уверен в том, что доктор Блоксхэм вообще знал, что его жена занимается членовредительством.

— То есть вы считаете, что на протяжении всего брака доктор Блоксхэм ни разу не взглянул или не притронулся к бедрам своей жены? — спросил адвокат резким тоном.

Психиатр молчал.

— Давайте представим себе — исключительно в смысле предположения, — что доктор Блоксхэм был любящим мужем, который обожал свою жену и заботился о ней, а не контролировал и не мучил ее. Если человек, которого вы любите, занимается членовредительством, причем в очень серьезных и опасных для жизни масштабах, как бы, по вашему мнению, профессор, этот любящий человек повел себя и какие действия предпринял?

— Отправил бы на осмотр к терапевту для оценки состояния и получения направления на осмотр у специалиста, — ответил Ворт.

— Но вы видели медицинскую карту мисс Блоксхэм?

— Да, — подтвердил Ворт.

— Она посещала терапевта для оценки и лечения полученных ран?

— Нет, — тихо согласился психиатр.