Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

Пострадавшие давали показания, подсудимые ждали приговора, и все надеялись на то, что рассматривающий их дело судья проснулся в хорошем настроении. Жизнь вокруг нее так и кипела со всеми ее сложностями и неурядицами, от которых, как утверждал Эдвард, он стремился ее отгородить. В результате она пропустила в этой жизни так много… Не встретила друзей, не совершила ошибок, на которых могла бы набраться опыта. Какой же смешной и легковерной дурочкой она была… И почему она ждала так долго? Тем не менее лучше поздно, чем никогда. И если месть — это блюдо, которое подают холодным, то ее месть лежала в камере глубокой заморозки десятилетиями.

Словно стоя на платформе в метро и глядя на пролетающие мимо окна вагонов поезда, Мария прошла мимо групп людей, толпившихся около дверей в судебные залы. Люди плакали, кричали или что-то горячо обсуждали. В тот день здание суда было набито битком, все залы были заняты. Ее адвокат нашел маленькую комнатку, которая в прошлой жизни, наверное, была комодом, и они зашли внутрь, чтобы поговорить.

— Заседание начнется с опозданием. Простите за задержку. Обвинение пытается договориться о том, когда их психиатр сможет прийти в суд. Как вы сегодня себя чувствуете? — спросил Ньюэлл.

— Хорошо, спасибо, — ответила она.

В дверь комнатушки постучали, и в проеме показалась голова Имоджин Паскал. Сзади нее маячила фигура инспектора Антона.

— Джеймс, можно вас на минутку? — попросила обвинитель.

Ньюэлл извинился и вышел. Дверь комнаты осталась слегка приоткрытой, поэтому Мария могла наблюдать за их разговором, который показался ей вежливым, но, судя по жестам, напряженным. Джеймс Ньюэлл стоял, сложив руки на груди. Мисс Паскал передала ему какие-то документы, которые он быстро просмотрел и отрицательно покачал головой. Мисс Паскал уперла руки в бока. Мария наклонилась вперед, чтобы лучше видеть, и заметила инспектора Антона. Он стоял в метре за обвинителем, засунув правую руку в карман штанов и вытирая о бедро левую. Инспектор сильно вспотел — его рубашка вокруг подмышек была темной. Антон наблюдал не за юристами; он сосредоточенно смотрел не на их лица, а куда-то ниже. Мария подошла ближе к двери, чтобы понять, куда он смотрит, и увидела, что инспектор пялится на попу Имоджин Паскал. Мария сомневалась, что он осознает, что пялится так открыто. Она подошла еще ближе. Инспектор наверняка проходил бесконечные полицейские курсы, чтобы научиться пресекать подобное поведение. Но что ни говори, а врожденные человеческие инстинкты контролировать весьма сложно. Мария уже и не помнила, когда в последний раз засматривалась на чью-то попу. Если честно, она не очень понимала, что в этом вообще может быть интересного, потому что в свое время потратила много сил на то, чтобы не смотреть на Эдварда, когда тот был голым. Впрочем, в наготе Эдварда действительно было мало чего привлекательного: сплошная бледная кожа, мягкая и дряблая плоть без мускулов. Надо отдать должное инспектору, мисс Паскал действительно оказалась более фигуристой, чем Эдвард.

Полицейский повернул голову и заметил, что Мария поймала его с поличным. Она вопросительно подняла брови. Он нахмурился, с раздражением посмотрел на нее, покраснел и, чтобы скрыть это, сделал вид, что закашлялся. Потом отвернулся и подошел к коллегам. Мария с ухмылкой снова села на стул.

Через несколько минут Джеймс Ньюэлл вернулся в комнатку, держа в руках несколько листов формата А4 и несколько фотографий.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовалась Мария.

— Новое заявление обвинения, — ответил Ньюэлл, положил бумаги на стол и потер лоб. — Полиция провела еще один обыск в вашем доме. Я подозреваю, они искали что-либо, что может опровергнуть аргументы вашей защиты и свидетельства, касающиеся того, насколько и в какой степени ваш муж контролировал вашу жизнь. И вот что они нашли.