Жестокие слова - Луиза Пенни (2015)

— Это что? — спросил Гамаш, поднимаясь со стула и обходя стол, чтобы разглядеть находку получше.

— Я нашел их вчера вечером. Они были спрятаны в подушках на кровати.

Трое полицейских смотрели в недоумении.

— Ты шутишь, — сказала Лакост. — Неужели в подушках?

— Они были зашиты в подушки. Хорошо спрятаны, хотя я не уверен, прятал он их или защищал.

— Почему же ты не позвонил? — спросил Бовуар; он оторвал взгляд от скульптур и уставился на Морена.

— Нужно было позвонить? — Пораженный, Морен переводил взгляд с одного полицейского на другого. — Я думал, мы все равно до утра ничего не сможем предпринять.

Он очень хотел позвонить и лишь огромным усилием воли остановил себя и не стал будить их всех. Он не хотел показывать своего страха. А теперь по их лицам он видел, что поступил неправильно.

Он боялся всю свою жизнь, и всю его жизнь страх мешал ему принимать правильные решения.

— В следующий раз звони, — сказал шеф, строго глядя на него. — Мы команда, мы должны знать всё.

— Oui, patron.

— Отпечатки с них сняты? — спросил Бовуар.

Морен кивнул и поднял конверт:

— Отпечатки здесь.

Бовуар выхватил конверт из его руки и понес к компьютеру, чтобы просканировать. Но и оттуда его взгляд постоянно возвращался к двум скульптурам.

Гамаш наклонился над столом, разглядывая вещицы через свои полукруглые очки.

— Они весьма примечательны.

Радость маленьких деревянных путешественников была ощутима. Гамаш наклонился, чтобы его глаза были на одном уровне с резными скульптурами — они теперь плыли на него. Эти две скульптуры казались двумя частями одного целого. Корабль, наполненный людьми, плыл к берегу. А другие счастливые люди ждали его.

Так почему же он испытывал беспокойство? Почему он хотел предупредить пассажиров: «Развернитесь и плывите в другую сторону»?

— Там снизу на них что-то написано, — сказал Морен.

Он взял одну из скульптур и показал ее шефу, который посмотрел, потом передал ее Лакост. Бовуар взял другую скульптуру, увидел на ней ряд букв. «Чепуха какая-то», — подумал он, хотя и чувствовал, что они несут какой-то смысл. А какой — им предстояло выяснить.

— И что это значит? — спросил Морен.

Трое более опытных полицейских переглянулись.

— Понятия не имею, — признался старший инспектор. — Большинство резчиков помечают свои работы, подписывают их так или иначе. Может быть, и этот автор расписался таким образом?

— Тогда почему подписи разные? — спросил Морен.

— Справедливое замечание. Я в недоумении. Возможно, суперинтендант Брюнель нам объяснит. Она приедет сегодня утром.

— Я нашел еще кое-что, — сказал Морен. — Сделал фотографию. Она пока у меня в аппарате. Видно не очень хорошо, но…

Он включил свою цифровую камеру и протянул ее Бовуару, который мельком взглянул на фото.

— Слишком маленькая, ничего не видно. Нужно сбросить ее на компьютер.

Они продолжили разговор, а Бовуар сел за компьютер и перегрузил изображение.

— Tabarnac, — услышали они его шепот.

— Что тут? — Гамаш подошел к нему, Лакост тоже, и они склонились к плоскому экрану.

На фотографии была паутина и слово.

«Вор».

— И что это значит? — спросил Бовуар, ни к кому не обращаясь.

Гамаш покачал головой. Как паук мог сплести слово? И почему именно это? То же самое слово было вырезано на деревяшке, которую они нашли под кроватью.

— Поросенок что надо.

Все посмотрели на Лакост.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гамаш.

— Я вчера заходила в будку туалета и нашла там первое издание этой книги с автографом.

— О девочке по имени Джейн? — спросил Морен и тут же пожалел, что сделал это: все посмотрели на него, словно это он сказал «поросенок что надо». — Я нашел в хижине книгу, — объяснил он. — Ее написал какой-то тип по имени Каррер Белл.