Ненастоящие - Лена Обухова, Наталья Тимошенко (2019)

– Поэтому я и сказал, что пока не готов конкретизировать, – улыбнулся Нев. – Если мы принимаем эту версию, тогда я поищу более конкретно.

– Безусловно, принимаем, – кивнул Войтех, записывая ее на доску. – Еще версии?

Друзья промолчали. Больше версий пока ни у кого не было.

– Тогда следующий принципиальный вопрос: почему эти трое? Где и как они контактировали? Никаноров управлял строительной фирмой, были у него дела в том числе и в Москве, и в Пскове. То есть он мог так или иначе встречаться и со Старцевой, и с Варениковым, но пока точных указаний этому я не нашел. В Москву он последний раз ездил за полторы недели до случившегося, Серегин предоставил мне выписку с его счета, где он оплачивал билеты на «Сапсан». По Пскову такой информации нет, туда он ездил, скорее всего, на машине. Серегин обещал узнать в самой фирме, там наверняка должна быть информация.

– Мы, кстати, с Володей вот еще о чем говорили в «Сапсане», – начала Саша, – они не должны были встретиться все вместе. Иначе тогда симптомы проявились бы у всех в более или менее одинаковое время. Но между случаями Вареникова и Никанорова прошел месяц, между Никаноровым и Старцевой – две недели. Такое ощущение, что они все по очереди сталкивались с чем-то одинаковым или посещали одно и то же место.

Никто ничего не успел ей возразить или дополнить ее теорию, поскольку телефон Войтеха, лежащий на столе и поставленный на беззвучный режим, с мерным жужжанием пополз по столу, выдавая входящий звонок.

– Ляшин, – удивленно приподнял брови Войтех, взглянув на экран дисплея.

В конференц-зале мгновенно установилась тишина. По обычным организационным делам Ляшин чаще всего звонил Анне, по расследованиям – Войтеху, но не так поздно. Время давно перевалило за девять вечера.

– Слушаю вас, Эдуард Александрович, – отозвался Войтех, чувствуя, как сердце пропустило удар. Даже без своей обострившейся интуиции он понимал: что-то случилось.

– Войтех, добрый вечер! – Неофициальное приветствие еще сильнее укрепило его в этой мысли. Когда Ляшин звонил по делам, он всегда обращался к Войтеху как «господин Дворжак». – Вопрос к вам: вы знаете некоего Евгения Павловича Перепелкина?

Войтех не сразу узнал это имя. Этот человек всеми, и им в том числе, всегда воспринимался просто как «Женя», в крайнем случае – «студент». Наверное, никто, кроме Войтеха, и не знал его фамилии, а отчество даже он слышал впервые.

– Да, безусловно, – кивнул он. – Мы познакомились несколько лет назад, он ездил с нами на несколько расследований. Что-то случилось, Эдуард Александрович?

Войтех отвернулся к окну, но спиной чувствовал на себе встревоженные взгляды притихших друзей. Все они поняли, о ком идет речь, потому что под описание подходил только Женя.

– Сегодня утром он устроил погром в университете. Бросался на однокурсников и преподавателя, одного даже успел несильно ранить, пока его не скрутили. Я узнал об этом буквально час назад, мой племянник учится в том же университете, вот и рассказал.

– Что с самим Евгением? – уточнил Войтех.

– Задержан, конечно. Просит позвонить Войтеху Дворжаку. Поэтому я и набрал вам. Судя по описанию, это как-то связано с тем делом, о содействии в котором вы просили меня вчера?

– Да, очень может быть. Мы… можем как-то поговорить с ним?

– Если вы обеспечите его изоляцию, я даже смогу договориться, чтобы его привезли к вам.

На такое Войтех не смел и надеяться, но отказываться точно не собирался.

– Думаю, я могу вам это пообещать, – заверил он.

– Что ж, тогда ждите завтра, – сказал Ляшин и, не прощаясь, повесил трубку.

– Ну что там? – почему-то шепотом спросил Иван, когда все поняли, что Войтех уже закончил разговор.

Тот повернулся к ним, обвел всех взглядом и покачал головой.