Зеленый король - Поль-Лу Сулицер (2017)

Наличность (по оценкам): сто девять миллионов сто двадцать четыре тысячи (на 30 апреля 1955 г.).

Общая сумма капитала, размер кредита, дорогостоящая система защиты Реба, большое число компаньонов…

Сеттиньяз пришел к выводу, что к 1955 году, через десять лет, день в день, после Маутхаузена и менее чем через пять лет после появления у газетного киоска, Реб Михаэль Климрод, не достигший и двадцати семи лет от роду, наверняка «стоил» уже более миллиарда долларов.

И это было известно не только его пятерке.

В начале мая 1955 года Джордж Таррас, совершив еще одно путешествие, вернулся в Нью-Йорк. «Да, Дэвид, опять ездил по его поручению. Три или четыре года назад вы отвергли мое приглашение на обед, помните? А как сегодня?»

Они отправились в «Кейнтон» на Уолл-Стрит. Попивая свой неизменный мартини, Сеттиньяз заметил за соседними столами по крайней мере пятерых людей Климрода и на их приветствия ответил легким кивком головы и улыбкой. Острый глаз Тарраса не пропустил этой переклички:

— Ощущение тайного могущества приятно, не так ли, Дэвид?

— В каком-то смысле да, — смутившись, ответил Сеттиньяз, он был слегка раздосадован тем, что замечание попало в точку. Действительно, сталкиваясь с людьми, о которых он знал всю подноготную, тогда как им самим было известно так мало, он, что греха таить, чувствовал себя поистине тайным властелином…

Они сделали заказ, и когда метрдотель отошел, Таррас вдруг переменил тон:

— Мне нужно кое-что сказать вам, Дэвид. Поговорим о вашей свояченице.

Сеттиньяз удивленно посмотрел на него.

— Послушайте, — продолжал Таррас, — я, конечно же, выгляжу нахалом, который сует нос не в свои дела. Но не доверяйте первому впечатлению. Что думают члены вашей семьи о Чармен?

— Не понимаю.

— Когда вы видели Чармен в последний раз? И я говорю не только о вас, Дэвид. Речь идет также о Диане и родителях вашей жены.

— Она встречала вместе с нами Рождество в Нью-Йорке. Как обычно.

— И вы ничего не заметили?

Дэвид Сеттиньяз был человеком невозмутимым, спокойным. Но вопрос, который в тот день задал Джордж Таррас» вызвал в нем бурю противоречивых эмоций: бесцеремонность Тарраса раздражала его, но вместе с тем, увидев, что его собственные опасения относительно Чар-мен таким образом подтверждаются, он сильно встревожился.

— Не заметил чего? — повторил он вопрос с совершенно не свойственной ему язвительностью.

— Чармен не совсем в себе. Такой красивой женщины, наверное, больше нет на земле, но семья уже давно должна была бы позаботиться о ней.

Таррас допил свой мартини, глядя прямо в глаза Сеттиньязу:

— Прошу вас, Дэвид, не сердитесь. Так получилось, что я знаю больше, чем мне положено и чем мне хотелось бы знать. Когда вы видели Реба в последний раз? Дэвид, умоляю вас, не сердитесь на меня.

— 12 февраля и 13-го, Мы вместе проработали всю ночь.

— А потом?

— Не видел.

— Дэвид, он рассказал мне, что так организовал работу всех своих компаний — мне известна лишь часть, и, разумеется, незначительная из них, — что они могут функционировать и без его участия. Это правда?

— Да.

— Все налажено так хорошо, что вас нисколько бы не смутило, если бы, скажем, в течение нескольких месяцев у вас не было никакого контакта с Ребом?

Сеттиньяз нахмурил брови:

— Куда вы клоните?

— Это одно из тех сообщений, которое мне поручено передать вам, Дэвид. Он исчезнет на какое-то время. Не спрашивайте меня, куда и почему, я об этом ничего не знаю. Мне лишь ведено предупредить вас, хотя логичнее было бы ему самому объясниться с вами.

— И надолго исчезнет?

— Понятия не имею. Я тоже задал ему этот вопрос, но безрезультатно. Пожалуй, я бы не отказался еще от одного мартини.

— А что еще вы должны передать мне?

— Это касается Чармен. Вы, наверное, знаете, что Реб иона…