Зеленый король - Поль-Лу Сулицер (2017)

Он хотел сказать еще что-то, и, главное, другое. Например, пригласить Реба к себе домой, к уютному семейному очагу, где Климрод никогда не бывал, или, наконец, предложить свою дружбу — теперь-то ему было ясно, что все эти годы он по капельке отмеривал ее, если не скупился совсем. «Я всегда был для него всего лишь бухгалтером и сам виноват в этом, ведь, наверное, достаточно было одного слова… Как я жалею, что не попытался пойти чуть дальше учтивости. Какая глупость! Всегда был с ним настороже, мне мешали моя ограниченность и инстинктивное неприятие величия, дурацкое самолюбие, а может быть, боязнь показаться смешным на фоне такой личности. Завидую Джорджу Таррасу, который сумел просто полюбить его, не задавая идиотских вопросов; встречаясь с ним намного реже, он узнал его лучше, чем я».

20-го вечером они отправились поужинать в Экс, на широкую площадь, украшенную большим фонтаном. Апрельская ночь была по-летнему теплой. Именно в этот вечер Реб Климрод рассказал о своем возвращении в отчий дом, о полностью разграбленном особняке, где не уцелело ничего, кроме инвалидного кресла, случайно оставшегося в маленьком лифте, незамеченном за створкой дарохранительницы из Тироля или Богемии.

… На следующий день, сразу откликнувшись на призыв Реба, они стали съезжаться по одному со всего мира и, оказавшись вместе, были удивлены, даже поражены, как их много, сознание невероятного могущества, которое представляли собой они, Приближенные Короля, впервые за тридцать лет собравшиеся вместе, просто ошеломило их.

Всем им: Ханю и Несиму Шахадзе, Полю Субизу, Жоржи Сократесу, Этель Кот, Нельсону Коэлью, Тадеушу Тепфлеру, Нику и Тони Петридисам, Джублу Уинну, сменившему Тудора Ангела, Франсиско Сантане, Филиппу Ванденбергу, Эрни Гошняку, Хайме Рохасу, Генри Чансу, человеку из казино, Роджеру Данну, Киму Фойзи, занимавшемуся банковскими кредитами (даже наименее значительные из названных людей управляли состоянием в сто миллионов долларов), — Реб сообщил, что он намерен предпринять.

И сразу уточнил: на их интересах предстоящее событие не отразится. Все прежние владения останутся под их контролем. При одном условии: они должны будут немедленно прекратить сотрудничество с ним. И впредь действовать от собственного имени.

Он собирается раскрыть свое инкогнито, рассказать, кто он и каким огромным состоянием владеет, сказал Реб. Конечно, им движет гордость за достигнутое, но не это главное; настало время объяснить, как он создал это королевство в сердце амазонских джунглей, почему хочет теперь объявить о его существовании и потребовать признания государства, призванного отстаивать принципы согласия между пока еще очень разобщенными нациями.

Климрод признался, что не питает ни малейших иллюзий по поводу того, что его услышат и одобрят, когда он потребует, чтобы рождение нового государства было официально закреплено, ведь это полностью противоречит ныне действующим законам и так называемым обычаям, которые он ставит под сомнение и даже отрицает самим фактом такого заявления. Вполне возможно, что высмеют и его безумную идею, и его самого, осмелившегося пренебречь такими понятиями, как законность, суверенитет, священное право, и другими бреднями, первейшее назначение которых — оправдывать подавление личности и ее свободы.

И под конец, улыбнувшись и оглядев каждого по очереди, Реб заметил, что, если среди присутствующих есть такие, кому не совсем понятны его мотивы, они могут рассматривать предстоящую акцию как вызов всему миру.

— 53

В ночь с 4 на 5 мая 1980 года около двух часов пополуночи Джордж Таррас окончательно убедился, что не сомкнет глаз. В шестой раз с тех пор, как лег, он зажег лампу и, порывшись в куче книг, которыми завалил квартиру на Пласа, отыскал старого и любимого Мишеля де Монтеня, тот самый том, который когда-то давал читать чудом уцелевшему узнику Маутхаузена в Австрии.

«Круг замыкается».